Как петров предотвратил ядерную войну в 1983. Как оперативный дежурный подполковник петров спас мир от ядерной войны. Ссср вынудили отвечать

19 мая 2017 года в подмосковном Фрязино ушел из жизни отставной советский офицер Станислав Евграфович Петров, который в ночь с 25 на 26 сентября 1983 года фактически предотвратил ядерную войну, которая могла начаться из-за ложного срабатывания системы предупреждения о ракетном нападении. Система сообщила об атаке со стороны США. Станислав Петров стал одним из главных героев холодной войны, про него писали книги и даже сняли документально-художественный фильм, его награждали в штаб-квартире ООН. При этом сам он никогда не считал себя героем. В интервью журналистам « » он говорил: «Я спас мир? Нет, ну какой я герой!» Тот случай в сентябре 1983 года он называл рабочим эпизодом, который был очень трудным, но в котором ему удалось хорошо сработать.

Перенесемся в тот 1983 год. Холодная война в самом разгаре, начинается новый ее виток. 8 марта, выступая перед Национальной ассоциацией евангелистов США во Флориде, американский президент Рональд Рейган назвал Советский Союз «империей зла». 4 апреля в районе Малой Курильской гряды 6 американских штурмовиков A7 вошли в воздушное пространство СССР на глубину от 2 до 30 километров и провели условное бомбометание по территории острова Зелёный, сделав несколько заходов для атаки наземных целей. 1 сентября того же года советский истребитель-перехватчик сбивает южнокорейский пассажирский «Боинг-747», самолет отклонился от обычной трассы полета на 500 километров, дважды нарушив воздушное пространство СССР.

Холодная война в любой момент могла превратиться в горячую, именно в такой обстановке в ночь с 25 на 26 сентября 1983 года на боевое дежурство заступил подполковник Станислав Евграфович Петров. Он был оперативным дежурным на командном пункте системы предупреждения ракетного нападения в секретной части Серпухов-15. Для обычных людей здесь находился Центр по наблюдению за небесными светилами, однако в действительности никто здесь за небесными светилами не наблюдал. Под вывеской центра скрывался один из самых секретных объектов Минобороны Советского Союза. Годом ранее на боевое дежурство как раз заступила система «Око-1» - спутниковая система обнаружения пусков межконтинентальных баллистических ракет. Данная система входила в состав космического эшелона системы предупреждения о ракетном нападении.

В 0 часов 15 минут на командном пункте системы предупреждения ракетного нападения (СПРН) в секретной части Серпухов-15 компьютер неожиданно выдал информацию: с территории США была запущена межконтинентальная баллистическая ракета - ее цель Советский Союз. Как вспоминал впоследствии Станислав Евграфович: «Машина показывала, что достоверность информации высшая». «Сирена орала как оглашенная, сверху на экране высветились большие красные буквы СТАРТ. Это означает, что МБР точно пошла. Я посмотрел вниз на свой боевой расчет. В это время кто-то даже поднялся со своих мест, они стали оборачиваться на меня. Пришлось повысить голос, для того чтобы все немедленно заняли снова свои посты. Необходимо было проверить поступившую информацию. Не могло оказаться так, что это на самом деле была баллистическая ракета с боеголовками на борту…», - отмечал Петров.

Имеющаяся система предупреждения о ракетном нападении позволяла отслеживать чужие запуски баллистических ракет и гражданских ракет-носителей. Запуск отслеживался уже в момент выхода ракеты из шахты. Все уровни проверки подтверждали: ракета выпущена. «Собственно, что требовалось от людей? Машина давала нам все вводные, предоставляла «доказательную базу», а дежурный на командном пункте согласно инструкции должен был докладывать наверх. Уже там решался вопрос об ответных пусках», - вспоминал офицер. Однако Станислав Петров сомневался, при настоящей атаке на СССР ракеты должны были стартовать сразу с нескольких баз, а не с одной, как показывала система.

Все данные, которые обрабатывались нашим компьютером, дублировались и вышестоящему начальству. Там были в удивлении: почему от дежурного смены не поступает подтверждения? Через пару минут на КП раздался звонок, звонили по правительственной связи. Подняв трубку, я доложил звонившему дежурному: «Я выдаю вам ложную информацию». Дежурный коротко ответил: «Понял». Станислав Петров до сих пор благодарен этому человеку, который не нагнетал обстановку, не срывался, а общался с ним четко, без лишних вопросов и произнесенных фраз. В тот момент это было особенно важно. В это время система оповестила всех на КП об очередном запуске. Теперь она отмечала, что пошла вторая баллистическая ракета. Снова крупно загорелись буквы «СТАРТ». После этого в течение трех минут последовало еще три сообщения и надпись «СТАРТ» сменилось на еще более зловещею «РАКЕТНОЕ НАПАДЕНИЕ».

Пуск ракеты Minuteman III

С момента запуска баллистической ракеты противником до принятия решения об осуществлении ответного запуска у руководства СССР имелось не более 28 минут. Лично у Станислава Петрова было 15 минут, для того чтобы принять единственно верное решение. Он справедливо сомневался в том, что США решили нанести ядерный удар по территории СССР - его, как и всех других офицеров, инструктировали, что при проведении настоящей ядерной атаке ракеты будут запущены с нескольких баз сразу (таких баз у американцев тогда было 9). Проанализировав всю поступившую информацию: то что запуски были произведены из одной точки, взлетело всего несколько МБР, а также то, что «визуальщики» не зафиксировали никаких следов ракет, а надогоризонтальная радиолокация не обнаружила цели, подполковник Петров принял решение, что тревога ложная. Он доложил о ложном срабатывании системы по цепочке вверх. Уже затем командующий войсками противоракетной и противокосмической обороны генерал-полковник Юрий Всеволодович Вотинцев, прибыв на КП, доложил о ложном срабатывании системы главкому и министру обороны страны Дмитрию Фёдоровичу Устинову.

Проведенное после данного происшествия расследование показало, что причиной сбоя системы стала засветка датчиков советских спутников солнечным светом, который отразился от высотных облаков. Как позднее вспоминал Станислав Петров, его сначала хотели поощрить и обещали даже представить к награде, но вместо этого объявили выговор - за незаполненный боевой журнал. А уже в 1984 году он ушел в отставку, так и не дослужившись до звания полковника. Вместе со своей семьей он поселился в подмосковном Фрязино, где получил квартиру. Вопреки слухам произошло это по сугубо личным причинам, жена Петрова серьезно заболела, поэтому он и решил уволиться со службы. При этом тот сентябрьский инцидент в Серпухове-15 оставался государственной тайной до начала 1990-х годов, о том дежурстве ничего не знала даже жена офицера.

Возвращаясь к Станиславу Евграфовичу, можно отметить, что настоящая известность к нему пришла после того, как о нем начали писать и снимать передачи в Европе и США. К примеру, в сентябре 1998 года Карл Шумахер гробовщик по профессии и политический активист из немецкого городка Оберхаузен прочел в газете Bild небольшой материал, в котором упоминался советский офицер. В заметке газеты Bild говорилось о том, что человек, которому удалось предотвратить ядерный конфликт, живет в небольшой фрязинской квартире, его жена умерла от рака, а пенсии не хватает на жизнь. Об этом сам Шумахер рассказал журналистам « ». Карл Шумахер пригласил Станислава Петрова в Германию, чтобы тот лично рассказал о данном эпизоде холодной войны местным жителям. Станислав откликнулся на поступившее предложение и, приехав в Германию, дал интервью местному телевизионному каналу. Также о его приезде написало сразу несколько местных газет.

Таким образом, подполковника Станислава Петрова стала известна всему миру. После данной поездки о нем написали все самые крупные мировые средства массовой информации, среди которых были Spiegel, Die Welt, Die Zeit, Radio1, CBS, Daily Mail и Washington Post. Благодаря этому, то дежурство стало одним из основных символических эпизодов холодной войны, наряду с визитом в Советский Союз в 1983 году американской девочки Саманты Смит или переговорами между президентом США Рональдом Рейганом и генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачевым в 1985-86 годах. История Петрова была довольно подробно описана в книге «Мертвая рука» Дэвида Хоффмана - одном из главных мировых произведений о периоде «холодной войны».

Заслуги советского офицера были высоко оценены мировым сообществом. 19 января 2006 года в Нью-Йорке в штаб-квартире ООН Станиславу Евграфовичу Петрову была вручена хрустальная статуэтка, которая изображала руку, держащую земной шар. На статуэтке была сделана надпись: «Человеку, который предотвратил ядерную войну». 24 февраля 2012 года в Баден-Бадене ему была вручена премия в области немецких СМИ за 2011 год. А 17 февраля 2013 года Петров стал лауреатом Дрезденской премии, присуждаемой людям за предотвращение вооруженных конфликтов.

В 2014 году на экраны вышел документально-художественный фильм «Человек, который спас мир». Как позднее рассказывал сам Станислав Петров в интервью газете «Комсомольская правда», сыгравший в фильме одну из главных ролей актер Кевин Костнер прислал ему денежный перевод в размере 500 долларов - в благодарность за то, что он не поднял в небо ракеты с ядерными боеголовками на борту. Можно отметить, что в мире Петров, возможно, был даже более известным человеком, чем в родной стране.

Станислав Петров скончался в собственной квартире, где и прожил всю жизнь в возрасте 77 лет. О его смерти не написало тогда ни одно СМИ, известно о ней стало лишь спустя четыре месяца, когда ему начали звонить старые товарищи, чтобы поздравить с днем рождения и услышали от его сына эту страшную . Как писала уже в сентябре 2017 года « », человек, который спас мир, умер в одиночестве. Это произошло тихо и незаметно для спасенного им мира. Так же его и похоронили: в дальней могилке обычного городского кладбища, без прощального салюта и звуков военного оркестра.

Тот, который не нажал

Двадцать с лишним лет назад Станислав Петров спас мир от термоядерной войны. Россия до сих пор предпочитает не замечать его подвиг

Он должен был нажать на кнопку. Потому что все указывало на ракетное нападение, совершенное Штатами на СССР.

Он должен был нажать. Ведь инструкцию, предписывающую действовать так, и никак иначе, он, подполковник Станислав Петров, написал сам.

Он был должен. И не нажал.

СУДНАЯ НОЧЬ

Иностранцы склонны преувеличивать мой героизм, - подполковник в отставке Станислав Петров устал от разговоров о "забытом герое холодной войны". - Что с них взять: сытые, аполитичные люди. На конвертах иной раз пишут половину адреса - "город Фрязино, герою такому-то", - и доходит. А я просто делал свою работу. В нужный момент в нужном месте.

Нужный момент - это ночь на 26 сентября 1983 года. То время, когда оттуда про нас - "империя зла", а отсюда про них - "американская военщина, бряцающая боеголовками" плюс только что сбитый южнокорейский "боинг". Уровень, близкий к предельному.

Нужное место - Серпухов-15, командный пункт космической СПРН - системы предупреждения ракетного нападения. Первая линия обнаружения их "минитменов" - прямо на выходе из шахт.

Мы давали руководству страны дополнительное время для размышлений - 10 - 12 минут. Остальные 15 минут уже думать поздно. Надо отдавать приказ ракетам, чтобы раскрутить гироскопы и ввести полетное задание.

Штатным оперативным дежурным КП СПРН подполковник Петров не был. Просто его - как и других теоретиков-аналитиков Серпухова-15 - пару раз в месяц сажали за пульт в этом качестве. Чтобы служба медом не казалась.

На экране - территория США, вид со спутников, - описывает Петров знакомый интерьер. - В оптическом диапазоне то есть - просто смотреть и наблюдать за тамошними ракетными базами - и в инфракрасном. Но просто наблюдать - этого мало для принятия решения. Нужен судья беспристрастный. То бишь компьютер.

В ночь на 26 сентября электронный судья, вероятно, решил, что пора выносить приговор. И выдал Петрову и его сослуживцам табло "старт": ракета пошла с одной из американских баз.

Сирена на КП вовсю ревет, красные буквы полыхают. Шок, конечно, колоссальный, - признается подполковник. - Все повскакивали из-за пультов, на меня смотрят. А я что? Все по инструкции для оперативных дежурных, которую сам и написал. Сделали все, что нужно. Проверили функционирование всех систем. Тридцать уровней проверки, один за другим. Идут доклады: все совпадает, вероятность - двойка.

Это что?

Это высшая, - интеллигентно улыбается аналитик Петров.

Примерно так же он отвечал пару лет назад американским журналистам, допытывавшимся, с какой именно базы русский спутник засек старт: "Да какая вам разница? Все равно бы Америки не было". А тогда, в 1983-м, и стартом одним не ограничилось. Компьютер, судья беспристрастный, стал сигнализировать новые пуски: второй, третий, четвертый - с той же базы. Это уже не "старт" называется, а "ракетное нападение". И буквы на табло соответствующие, и сирена - пуще прежнего. И напрямую, не в инфракрасном, ничего не видно - так и в обычные дни бывало, а уж по закону подлости...

То есть выбор у дежурного Петрова весьма скуден. Либо нажимать на кнопку, и тогда окончательное решение должен принимать генсек Андропов со своим чемоданчиком - зная, что минут через пятнадцать из Америки уже прилетит. Либо доложить по начальству: "Мы выдаем ложную информацию", - и отвечать за последствия самому.

Если, конечно, будет кому и перед кем отвечать.

За те две-три минуты толком ничего не проанализируешь, - рассуждает Петров двадцать лет спустя. - Остается интуиция. Два аргумента у меня было. Во-первых, ракетные нападения с одной базы не начинаются, взлетают со всех сразу. Во-вторых, компьютер по определению - дурак. Мало ли что он за пуск примет...

Судя по тому, что мы сидим и разговариваем, подполковник остановился на втором предположении. Хотя, по словам Брюса Блэра, директора американского Центра оборонной информации, "в ту ночь ядерная война была от нас - ближе некуда".

Слышал я это, - говорит Петров. - Ему виднее. Хотя ваши западные братья-писатели про ту ночь такого накрутили... Читал я у англичан: дескать, когда все улеглось, подполковник прямо у пульта высадил пол-литра of vodka и уснул на 28 часов.

А что, не правда?

Во-первых, в Серпухове-15 был сухой закон: в военный городок только пиво завозили, и то не всегда. Во-вторых, поспать мне еще несколько дней не пришлось. Потому что комиссии приехали...

РАЗБОР ПОЛЕТОВ

Если опустить технические подробности, выяснилось, что компьютер действительно немного не в себе. То есть так-то он хоть куда, и тридцать уровней защиты в порядке. Но при определенных условиях... на определенных орбитах... при определенном угле спутникового объектива да в инфракрасном спектре... В общем, накладка случилась, на энное количество мегатонн. "Божья шутка из космоса", как говорит Станислав Евграфович.

А тогда, в Серпухове-15, еще толком не разобравшись с техникой, комиссия принялась за живого Петрова. Причем по-крупному: подполковника взял в оборот лично генерал-полковник Юрий Вотинцев, командовавший противоракетной и противокосмической обороной СССР. Которой тогда официально вообще не было - просто ПВО, и все.

Что интересно: приехав на объект, Вотинцев обещал представить меня к поощрению. А чуть позже прицепился: "Почему у тебя боевой журнал как раз на то время не заполнен?" - вспоминает подполковник. - Я ему объясняю, что в одной руке у меня была трубка, по которой начальству ситуацию докладывал, в другой - микрофон, мои команды для подчиненных усиливавший. Писать, стало быть, нечем. А он не унимается: "А почему позже не заполнил, когда тревога окончилась?" Ага, сейчас... чтобы потом сесть, когда первый же следователь возьмет в руки ту же трубку и микрофон и попробует вести журнал в режиме реального времени? Это же подлог чистейшей воды...

Короче, за предотвращение третьей мировой подполковник Петров от генерал-полковника Вотинцева никакого поощрения не получил. А получил только начальственный нагоняй. Что лично подполковнику понятно:

Если награждать меня за тот случай, то кто-то за него же должен был очень крупно пострадать. В первую очередь те, кто разрабатывал СПРН. Большие академики, которым были выделены огромные миллиарды. Поэтому еще хорошо, что за журнал я по полной не огреб...

"Я УШЕЛ САМ"

Из армии меня никто не вышибал, опять неправда, - Петров снова листает западные газеты. - Полковника, как обычно при уходе бывает, не присвоили, это верно. А так - сам ушел, через несколько месяцев. Знаете, как нас по тревоге поднимали? Дома сидишь или спишь - звонок по телефону. А в трубке - музыка: "Вставай, страна огромная". Одевайся - и на объект. На сутки или больше, по обстоятельствам. И звонки эти в основном шли по ночам, по выходным и по праздникам - так что я возненавидел и то, и другое, и третье...

Дома ситуация тоже не располагала к продолжению службы: жена Петрова уже почти не вставала ("Если коротко, то опухоль мозга. Если долго, то болела тридцать лет"). Так что уехал он с семьей в подмосковное Фрязино, в оборонку - но штатским. Квартиру в панельном получил, а вот дачный участок, чтобы жену больную на природу вывозить, ему не дали. Вскоре жена умерла, так что дача Станиславу Евграфовичу теперь без надобности. Пенсия, правда, есть - пять тысяч рублей. За тридцать лет военной службы с выслугой и еще за десять - на оборонке.

НОВАЯ ЖИЗНЬ

Рассекретил сентябрьскую ночь 83-го и самого Петрова тот же генерал-полковник Вотинцев в интервью в начале 90-х. Дальше - понеслось. Статьи в самых известных западных изданиях, телесъемки, иногда - приглашения. Не от правительств - просто от людей. К примеру, по Европе возил Станислава Евграфовича немецкий человек по имени Карл - богатый человек, бизнесмен. Как и многие на Западе, Карл считает Петрова героем. Без которого сегодня не было бы ничего и никого. Даже самого Карла и его бизнеса.

Даже при том, что сам Карл - владелец сети похоронных бюро.

От той, публичной жизни у Станислава Петрова осталась стопка журналистских визиток толщиной в ладонь и несколько папок статей о себе - немецких, английских, американских. Российские там тоже есть, целых три. Последняя - шестилетней давности, из газеты, которой Администрация президента владеет. Приехал ее корреспондент во Фрязино по письму, направленному Ельцину: некая дама в Новой Зеландии тоже прослышала о Петрове и спросила у нашего президента, помогла ли чем Россия своему герою. Но никакой он не герой, гласит статья. Просто оказался в нужное время в нужном месте. И, к его чести, сам в этом признаётся. Да и дело давнее - 83-й, шутка ли...

А недавно Петров несколько месяцев пролежал дома: ноги опухли немилосердно. Врач участковый - терапевт. А нужен по сосудам, а такой по домам не ходит. И платить ему надо, а у Петровых - пять тысяч рублей на двоих. Безработица, да: ни сына-компьютерщика в оборонку фрязинскую не берут (а другого ничего в городе толком нет, да и от отца больного далеко не уедешь), ни подполковника - в дворники (а он бы не против). Из-за ног своих Станислав Евграфович даже на выборы не ходил. Хотя хотел - и в декабре, и в марте. За кого?

Смешной вопрос. Он работает на Россию. А я люблю мою страну, - объясняет подполковник.

Через полгода ему будет шестьдесят пять.

Недавно двадцать лет тем событиям было. Очередная волна статей прошла - на Западе, конечно. Зовут Петрова в Америку, хотят вручать награду - Почетный гражданин мира. Там помнят, почти как в той песне - что был один, который не нажал.

А здесь? Смешной вопрос.

Постоянный адрес статьи:

http://www.flb.ru/info/27637.html

Человека, который спас мир, начальство "отблагодарило" выговором

Ночь с 25 на 26 сентября 1983 года могла стать роковой для человечества. На командный пункт секретной военной части Серпухов-15 от космической системы раннего предупреждения поступил сигнал тревоги. Компьютер сообщил, что с американской базы в сторону Советского Союза запущены пять баллистических ракет с ядерными боеголовками.

Оперативным дежурным в ту ночь был 44-летний подполковник Станислав Петров. Проанализировав ситуацию, он сообщил, что система ошиблась. Дал по правительственной связи отбой: «Информация - ложная».

О том, как жил и ушел из жизни Станислав Петров, рассказал «МК» его сын Дмитрий.

Станислав Петров.

«Отец отшутился: «Засекли летающую тарелку»

- Станислав Евграфович сознательно выбрал военную профессию?

Отец был из семьи военных. Был отличником, занимался боксом, физически был подготовлен очень хорошо. Они тогда жили под Владивостоком. Вступительные экзамены отец сдавал выездной комиссии в Хабаровске. Он был очень увлечен математикой и с радостью в 1967 году узнал, что попал в Киевское высшее инженерное радиотехническое училище на факультет, где готовят алгоритмистов. Начиналась эра кибернетики и электронно-вычислительных машин. После училища он попал служить в Подмосковье, в военный городок под кодовым названием Серпухов-15. Официально там располагался Центр по наблюдению за небесными светилами, на самом деле - засекреченная часть.

- Вы знали, что он работает с системой предупреждения ракетного нападения?

У отца была высокая группа секретности, о своей службе он ничего не рассказывал. Пропадал на объекте. Не считаясь со временем, его могли вызвать на работу и ночью, и в выходной. Мы знали только, что его работа связана с вычислительным центром.

- Как стало известно о том, что в ночь с 25 на 26 сентября 1983 года мир был на грани ядерной катастрофы?

Информация о нештатной ситуации на объекте просочилась в гарнизон. Мама стала расспрашивать отца, что произошло, он отшутился: «Засекли летающую тарелку».

И только в конце 1990-го генерал-полковник в отставке Юрий Вотинцев в беседе с журналистом Дмитрием Лихановым рассказал о том, что на самом деле произошло в ту сентябрьскую ночь в Серпухове-15. Генерал в 1983 году командовал войсками противоракетной и противокосмической обороны войск ПВО и уже через полтора часа был на объекте. А вскоре журналист нашел во Фрязине моего отца. В еженедельнике «Совершенно секретно» вышла статья, где отец подробно рассказал, как действовал при боевой тревоге.

Только тогда мы узнали, что отец работает в космической разведке, о группировке космических аппаратов, которые с высоты около 40 тысяч километров следят за девятью американскими базами с баллистическими ракетами. О том, как 26 сентября в 00.15 всех, кто дежурил на объекте, оглушил зуммер, на световом табло зажглась надпись «старт». Компьютер подтвердил запуск баллистической ракеты с ядерной боеголовкой, причем достоверность информации была наивысшая. Ракета якобы летела с военной базы на Западном побережье США.

Отец потом вспоминал, что весь боевой расчет обернулся и смотрел на него. Нужно было принимать решение. Он мог бы действовать по уставу и просто по цепочке передать информацию дежурному. А «наверху» бы уже давали приказ на ответный пуск. От него ждали подтверждения. Но специалисты по визуальному контакту, которые сидели в темных комнатах, не видели на экранах старта ракеты… Когда позвонили по правительственной связи, отец сказал: «Я ВЫДАЮ ВАМ ЛОЖНУЮ ИНФОРМАЦИЮ». И тут снова заревела сирена: пошла вторая ракета, третья, четвертая, пятая… На табло горела надпись уже не «старт», а «ракетное нападение».

Отца насторожило, что ракеты были выпущены с одной точки, а его учили, что при ядерном ударе идет пуск ракет одновременно с нескольких баз. По правительственной связи он еще раз подтвердил: «Информация - ложная».

С сыном и дочерью.

- Трудно поверить, что офицер в советское время не поверил системе и принял самостоятельное решение.

Отец был алгоритмистом, аналитиком, сам создавал эту систему. Считал, что компьютер - лишь машина, а у человека есть еще интуиция. Если бы ракеты действительно шли к цели, их должны были «увидеть» радары дальнего обнаружения. Это вторая полоса контроля. Потянулись томительные минуты ожидания… Вскоре стало ясно, что нападения и старта ракет не было. Мама, узнав, насколько близка была ядерная катастрофа, пришла в ужас. Отец ведь в ту ночь не должен был дежурить на центральном командном пункте. Его попросил подменить сослуживец.

- Комиссия потом установила, из-за чего мог произойти сбой?

За пуск американских ракет датчики спутника приняли свет солнечных лучей, отраженный от высоких облаков. Отец тогда заметил: «Это космос над нами подшутил». Потом в космическую систему были внесены изменения, которые исключали подобные ситуации.

- А через год после случившегося Станислав Евграфович уволился из армии, не получив полковничьих погон…

Отцу тогда было 45 лет. За плечами - солидный стаж. В ту ночь, когда радары не подтвердили ракетный запуск, а решение отца оказалось верным, сослуживцы говорили ему: «Ну все, подполковник Петров, сверлите дырочку под орден». Но приехавший на командный пункт генерал… отчитал отца. Обвинил его в том, что боевой журнал оказался незаполненным. А время ведь тогда было спрессовано: компьютер сообщил об ядерной атаке, одна ракета шла за другой… В одной руке у отца была телефонная трубка, в другой - микрофон. Ему потом говорили: «Что ж ты задним числом не заполнил?..» Но отец считал, что дописка - уже уголовное дело. На подлог он не пошел бы.

Нужно было найти козла отпущения - отца и сделали виноватым. В итоге, как он сам признавался, его все достало, и он написал рапорт. К тому же наша мама сильно болела, ей требовался уход. А отца как главного аналитика даже в нерабочее время постоянно вызывали на объект.

«В тяжелое время отец работал на стройке охранником»

- Помните, как переехали во Фрязино?

Это было в 1986 году, мне было тогда 16 лет. По окончании воинской службы отцу нужно было освободить квартиру в гарнизоне. У него был выбор, куда переехать жить. У мамы во Фрязине жила родная сестра. В этом подмосковном городке и решили обосноваться. Отца сразу же взяли в научно-исследовательский институт «Комета», где и была создана космическая информационно-управляющая система, работающая на объекте. На предприятии оборонно-промышленного комплекса он работал уже как гражданское лицо, старшим инженером в отделе главного конструктора. Это была головная организация в области противоспутникового оружия. Что примечательно, тогда запрещалось использовать любые импортные комплектующие.

График работы у отца уже был другой, никто его не дергал, не вызывал на работу по праздникам и выходным. На «Комете» он проработал больше 13 лет, а в 1997 году вынужден был уволиться, чтобы ухаживать за нашей мамой, Раисой Валерьевной. У нее обнаружили опухоль мозга, болезнь стала прогрессировать, врачи ее практически списали… После ее смерти отец работал на стройке охранником. Его позвал туда бывший сослуживец. Они заступали на суточное дежурство, охраняли новостройки на юго-западе Москвы.

- О Станиславе Петрове стали писать зарубежные газеты. Он был удостоен престижных международных наград…

В 2006 году в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке ему вручили хрустальную статуэтку «Рука, держащая земной шар», где было выгравировано: «Человеку, который предотвратил ядерную войну». В 2012 году в Баден-Бадене отец получил премию немецких СМИ. А еще через год стал лауреатом Дрезденской премии, которую присуждают за предотвращение вооруженных конфликтов.

Отец вспоминал об этих поездках с теплотой. На всех выступлениях повторял, что не считает себя героем, что это был один из рабочих моментов. А решение об ответном ударе принимал бы не он, а высшее руководство страны.

- Премиальные пришлись кстати?

Отец поддерживал деньгами семью дочери, моей сестры Лены. Она в свое время окончила техникум, получила специальность шеф-повара. Но потом вышла замуж, родила двух детей. Они с мужем жили на юге, а когда грянула перестройка, вернулись во Фрязино. Не было ни работы, ни жилья…

- А вы не стали военным?

Мне хватило двух лет в армии. Я понял, что военная стезя - не для меня. Но я работаю наладчиком технологического оборудования на военном заводе - научно-производственном предприятии «Исток».

«Кевин Костнер прислал в благодарность 500 долларов»

В 2014 году про Станислава Петрова сняли художественно-документальный фильм «Человек, который спас мир», где он сыграл самого себя. Как он оценил картину?

Это фильм производства Дании. Отца с большим трудом удалось уговорить принять участие в съемках. Его «обрабатывали» около полугода. Он выдвинул условие, чтобы его особо не беспокоили, поэтому съемки растянулись на довольно долгий период. Помню, киношники звонили: «Мы едем» - отец категорически заявлял: «Когда я вам скажу, тогда и приедете».

Но все-таки режиссеру Питеру Энтони и продюсеру Якобу Старбергу отец рассказал все возможное о том дне - 26 сентября 1983 года. Они досконально, по чертежам, воспроизвели командный пункт. Снимали эти сцены на военном объекте в Риге. Роль молодого отца играл Сергей Шнырев. Также в фильме снимались зарубежные звезды: Мэтт Дэймон, Роберт Де Ниро… А задействованный в картине Кевин Костнер в благодарность за то, что отец не поднял в воздух ракеты с ядерными боеголовками, прислал потом отцу 500 долларов.

На кинофестивале в Вудстоке фильм получил две поощрительные премии. Но отец картины так и не видел. Я скачал фильм в Интернете, предлагал ему посмотреть, но он отказался. По контракту ему был положен гонорар. Точной суммы я уже не помню, но на полученные деньги мы купили новую одежду, начали делать ремонт, правда, так его и не закончили.

- То есть Станислав Евграфович не бедствовал?

В последние годы у него была пенсия 26 тысяч рублей.

- А чем увлекался?

Математикой, военной историей. Отец всегда очень много читал, собрал большую библиотеку. Я предлагал ему написать книгу, описать события его жизни. Но у него не было на это никакого желания.

- К нему приезжал кто-то из сослуживцев?

Во Фрязине жили с семьями три его сослуживца. При встрече он с ними охотно общался. Но какого-то одного закадычного друга у него не было. Отец по натуре был домосед. Читал научные журналы, художественную литературу… Ему не было скучно.

- Какими были его последние годы?

У отца начались проблемы со здоровьем. Сначала обнаружили помутнение хрусталика, сделали операцию, но выяснилось, что сетчатка глаза сильно повреждена. Зрение у него особо не улучшилось.

Станислав Петров.

А потом случился заворот кишок. Отец не любил ходить по врачам, думал: поболит живот и пройдет. Дотянул до того, что пришлось вызывать «скорую». Когда врачи перед операцией стали выяснять, какими хроническими заболеваниями он болел, отец не мог ничего вспомнить: он никогда не лежал в стационаре, не проходил диспансеризацию…

Операция длилась четыре часа. После наркоза отец был не в себе, бредил, у него начались галлюцинации. Я взял отпуск на работе, стал его выхаживать, кормил детским питанием. И все-таки вытащил его из этого состояния. Казалось, что все стало налаживаться, хотя он и оставался прикован к кровати. Я ему привязывал ремни безопасности от машины, чтобы он мог с их помощью самостоятельно садиться. Но отец всегда очень много курил, а так как мало двигался, у него развилась застойная гипостатическая пневмония. В последние дни он совсем не хотел бороться. Я ушел на работу, а когда вернулся, его уже не было в живых. Отец умер 19 мая 2017 года.

- На похороны много народу собралось?

Я сообщил о его смерти только родственникам. А телефонов друзей и сослуживцев я просто не знаю. В день рождения отца, 7 сентября, на его электронную почту пришло поздравление от его зарубежного друга, политического активиста из Германии Карла Шумахера. Я с помощью онлайн-переводчика сообщил ему, что папа умер еще весной.

- Документы, награды и вещи отца не просят отдать в музей, чтобы сделать экспозицию?

Таких предложений не было. У нас в квартире три комнаты. В одной из них я хочу повесить фотографии отца, выложить документы, книги, которые он любил читать… Если кому-то интересно будет на это взглянуть, пускай приезжают, я покажу.

За границей Станислава Петрова называют «человеком мира». От военной службы у него остались орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, юбилейная медаль «За доблестный труд» («За воинскую доблесть»), медаль «За безупречную службу» III степени.

В ночь на 26 сентября 1983 года советский офицер предотвратил потенциальную ядерную войну между СССР и США. Она могла начаться из-за сбоя системы предупреждения о ракетном нападении. Компьютер на командном пункте Серпухов-15 сообщил о пусках ракет с территории Северной Америки, однако оперативный дежурный подполковник Станислав Петров корректно оценил сигнал как ложный. При жизни о Петрове долгое время никто не знал, но сейчас его имя включено в энциклопедии.

"Мелькала мысль, а стоит ли?"

Станислав Петров не должен был в тот день находиться на КП. Он оказался там абсолютно случайно - подменял штатного дежурного.

"Смена начиналась как обычно, в 20:00 я пришел на работу, - вспоминал он. - В тот день в моем подчинении были 80 военнослужащих. Мы занимались тем, чем занимаемся обычно, просто рутина".

В 00:15 на КП завыли сирены. На экране напротив рабочего места Петрова внезапно появилось слово "старт". Там же можно было увидеть карту Северной Америки и маленький квадрат возле военной базы на Западном побережье - именно оттуда, согласно данным системы, летели ракеты.

В тот момент все, кто находился в помещении, смотрели на Петрова и ждали распоряжений, но тот приказал им оставаться на местах. Сам подполковник, согласно правилам, должен был оповестить командира системы предупреждения о ракетном нападении и начальника штаба. Для этого ему надо было выйти в другую комнату и сделать телефонный звонок.

А я встать с кресла не мог, у меня ноги отнялись. Переживал жутко, как будто меня на Голгофу вели

Станислав Петров

Информация об ударе поступила от космической системы раннего предупреждения "Око". Она создавалась для того, чтобы военно-политическое руководство страны имело чуть больше времени для принятия решения об ответном ударе - примерно 10 минут. Если ракеты все-таки летели, их должен был засечь второй эшелон защитной системы - радары, которые сообщают о ракетном ударе примерно за 20 минут до попадания головных частей на территорию СССР. Таким образом, ракеты должны были взорваться на нашей территории всего через полчаса.

"Мне казалось, что моя голова превратилась в компьютер - множество данных, но в единое целое они не формировались, - рассказывал Петров. - Руководству я позвонил через две минуты и сказал в трубку, что тревога ложная, компьютер дал сбой. Теперь оставалось лишь ждать, пока ракеты, если они действительно были запущены, вторгнутся в наше воздушное пространство и их засекут радары. Произойти это должно было через 18 минут, но не произошло".

Почему Петров принял такое решение? Отчасти сыграл роль профессионализм, отчасти - интуиция. С самого начала офицеру показалось странным, что радар зафиксировал запуск лишь с одной базы - при ракетном нападении так не бывает. С другой стороны, система предупреждения, над созданием которой работал и сам Петров, не подавала никаких признаков сбоя.

"Смущало одно - система дала высшую оценку достоверности информации о запуске. В регионе, где находилась американская база в тот момент, была граница дня и ночи. Такой достоверности не могло быть, там каша сплошная была", - отмечал Петров.

Решающей в эти моменты стала информация "визуальщиков" - солдат, которые отслеживают показания радаров в темных комнатах. Они пуск ракет не подтвердили.

"Я не имел права использовать эту информацию, я ее все-таки использовал. Все-таки я немного нарушил инструкцию, - делился Петров в интервью ТАСС. - 50 на 50 было уверенности. Мелькала мысль, а стоит ли? Надеялся на второй эшелон… А если что-то начнется, то не я буду зачинщиком Третьей мировой войны, вот и все".

Козел отпущения

После инцидента в Серпухове-15 собралась государственная комиссия. Проработав там три дня, она так и не смогла выяснить причину ложной тревоги.

"Когда подводили итоги, нам никто не докладывал, что они там написали. Потому что, очевидно, там была написана какая-нибудь чушь, - усмехался офицер. - Приезжий человек не разобрался бы так быстро. Мы - специалисты на объекте - затруднялись назвать причину, а то, что они вышестоящие, не означало, что они более знающие".

Лишь через полгода стало известно, почему система дала сбой: лучи солнца определенным образом отразились от облаков и засветили спутник. То есть произошло то же самое, когда дети пускают друг другу в глаза солнечные зайчики. Как назло, один из таких "зайчиков" образовался прямо над военной базой в Северной Дакоте. Впоследствии такие ситуации научились просчитывать, и больше они не повторялись.

Но тогда, сразу после инцидента, нужно было назначить кого-нибудь виновным. По воспоминаниям Петрова, в комиссию, расследовавшую инцидент, вошли как раз те люди, чьи недочеты привели к сбою системы: "Получается, они должны были ругать сами себя, а тут еще вырисовывается одна белая и пушистая фигура - оперативного дежурного. Им надо было меня опустить до своего уровня".

У Петрова имелся боевой журнал, куда по уставу он должен был записывать свои команды и принятые сообщения в ответ на них. Поскольку в ночь на 26 сентября ситуация развивалась по секундам, у него просто не было физической возможности это делать, и в журнале остались пропуски.

За это обвинили меня, что я неправильно оформил боевые документы. Нужно было меня завалить, и это сделали

Станислав Петров

Спустя десятилетия он признавался, что не держит обиды на тех людей - понимает, что обижаться нет смысла, потому что таково было время и таковы были особенности его службы. Но в своих первых беседах с журналистами (в частности, в интервью Би-би-си) он открыто заявлял: "Из меня сделали козла отпущения".

"Вообще, когда я только начинал давать интервью, я никого не жалел - всех этих людей, которые меня крайним сделали. Тогда была обида в душе, а сейчас осталась царапина, - разводил руками бывший подполковник. - Стараюсь просто об этом не вспоминать, философски отношусь к прошедшему".

Человек, который спас мир

Петров ушел в отставку на следующий год - в 1984-м. Из-за секретности сведений и политических соображений о его подвиге в СССР никто не знал. Да и сам он не придал произошедшему большого значения, так как был привычен к секретной работе: "Я проспался хорошо и забыл все". Даже своей жене не сообщил о том, что фактически предотвратил Третью мировую.

О Петрове узнали лишь после распада Союза, когда генерал-полковник Юрий Вотинцев опубликовал статью "Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавы". В ней впервые упоминался "заместитель начальника отдела боевых алгоритмов и программ подполковник-инженер С.Е. Петров". Затем в 1993 году журналист из издания "Совершенно секретно" Дмитрий Лиханов взял у него первое интервью. Тогда никакого резонанса публикация не получила. Но со временем Петрова отыскали и зарубежные журналисты, после чего его имя стало известно всему миру.

В 2012 году Петров получил престижную премию германских СМИ, которая присуждается выдающимся личностям за вклад в общественное благо. В тот раз наградами отмечали "тихих борцов за мир", чьи имена обычно вне поля зрения средств массовой информации. Год спустя ему вручили Дрезденскую премию "за предотвращение конфликтов и насилия" (в 2010 году ее лауреатом стал первый и последний президент СССР Михаил Горбачев). А еще через год про Петрова сняли документально-художественный фильм "Человек, который спас мир" с Кевином Костнером.

" YouTube/Movieclips Indie"

19 января 2006 в Нью-Йорке в штаб-квартире ООН бывшему офицеру была вручена специальная награда международной общественной организации "Ассоциация граждан мира". Она представляет собой хрустальную статуэтку с надписью "Человеку, который предотвратил ядерную войну".

На той церемонии Петрову удалось пообщаться со своими "заклятыми друзьями", которые, как и он сам, сидели в пунктах управления, только по ту сторону "железного занавеса". Один из них - Брюс Блэр, служивший в ВВС США офицером по контролю запуска межконтинентальных баллистических ракет LGM-30 "Минитмен" (именно такая могла бы лететь на СССР в ночь на 26 сентября).

Я все пытался у него выяснить, знали ли они что-нибудь об этом инциденте. В СССР знали, что у американцев аналогичных случаев было два. У них система появилась гораздо раньше. У них была стратегическая авиация, они поднимали свои Б-52, потом понимали, что к чему, и возвращали их на базы

Станислав Петров

Брюс Блэр сейчас работает президентом Центра оборонной информации в Вашингтоне, преподает в Принстоне и регулярно дает экспертные комментарии американским СМИ. Станислав Петров после окончания службы поселился в подмосковном Фрязине, какое-то время работал на юго-западе Москвы простым охранником и ушел из жизни 19 мая 2017 года. Журналисты узнали об этом лишь спустя несколько месяцев.

Петров не считал себя героем, просто делал свою работу: "Она была трудная, но я ее сделал хорошо. И в этом героического ничего не вижу".

"А в России героя во мне не видят, так как у нашего народа менталитет другой, - говорил он. - Наш народ пережил такое, чего не переживал никто".

Артур Громов

Всю жизнь он своими яркими статьями боролся за укрепление русского государства, отважно разоблачая продажных чиновников, либеральных демократов и революционеров, предупреждая о нависшей над страной угрозе. Захватившие в России власть большевики ему этого не простили. Меньшикова расстреляли в 1918 году с крайней жестокостью на глазах у его жены и шестерых детей.

Михаил Осипович родился 7 октября 1859 г. в Новоржеве Псковской губернии близ озера Валдай, в семье коллежского регистратора. Окончил уездное училище, после чего поступил в Техническое училище Морского ведомства в Кронштадте. Потом участвовал в нескольких дальних морских походах, писательским плодом которых явилась вышедшая в 1884 году первая книга очерков – «По портам Европы». Как морской офицер, Меньшиков высказал идею соединения кораблей и аэропланов, предсказав тем самым появление авианосцев.

Чувствуя призвание к литературному труду и публицистике, в 1892 году Меньшиков вышел в отставку в чине штабс-капитана. Устроился корреспондентом в газету «Неделя», где вскоре обратил на себя внимание своими талантливыми статьями. Затем стал ведущим публицистом газеты консервативного толка «Новое время», где проработал вплоть до революции.

В этой газете он вел свою знаменитую рубрику «Письма к ближним», которая привлекала внимание всего образованного общества России. Некоторые называли Меньшикова «реакционером и черносотенцем» (а кто-то называет до сих пор). Однако все это – злостная клевета.

В 1911 году в статье «Коленопреклоненная Россия» Меньшиков, разоблачая происки западной закулисы против России, предупреждал:

«Если в Америке собирается огромный фонд с целью наводнения России душегубами и террористами, то нашему правительству об этом стоит подумать. Неужели и нынче государственная наша стража ничего вовремя не заметит (как в 1905 году) и не предупредит беды?».

Никаких мер в этой связи власти тогда не приняли. А если бы приняли? Вряд ли тогда смог бы приехать в Россию в 1917 году с деньгами американского банкира Джекоба Шифа Троцкий-Бронштейн, главный организатор Октябрьского переворота!

Идеолог национальной России

Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов консервативного направления, выступая идеологом русского национализма. Он стал инициатором создания Всероссийского Национального Союза (ВНС), для которого разработал программу и устав. В эту организацию, которая имела свою фракцию в Госдуме, вошли умеренно-правые элементы образованного русского общества: профессора, военные в отставке, чиновники, публицисты, священнослужители, известные учёные. Большинство из них были искренними патриотами, что потом доказали многие из них не только своей борьбой против большевиков, но и мученической смертью...

Сам Меньшиков ясно предвидел национальную катастрофу 1917 года и, как истинный публицист, бил в набат, предупреждал, стремился предотвратить её. «Православие, – писал он, ­– нас освободило от древней дикости, самодержавие – от анархии, но возвращение на наших глазах к дикости и анархии доказывает, что необходим новый принцип, спасающий прежние. Это – народность... Только национализм в состоянии вернуть нам потерянное благочестие и могущество».

В статье «Кончина века», написанной в декабре 1900 года, Меньшиков призывал русских людей к сохранению роли державообразующего народа:

«Мы, русские, долго спали, убаюканные своим могуществом и славой, – но вот ударил один гром небесный за другим, и мы проснулись и увидели себя в осаде – и извне, и изнутри… Мы не хотим чужого, но наша – Русская – земля должна быть нашей».

Возможность избежать революции Меньшиков видел в усилении государственной власти, в последовательной и твёрдой национальной политике. Михаил Осипович был убеждён в том, что народ в совете с монархом должен управлять чиновниками, а не они им. Со страстью публициста он показывал смертельную опасность бюрократизма для России: «Наша бюрократия... свела историческую силу нации на нет».

Необходимость коренных перемен

Близкие отношения Меньшиков поддерживал с великими русскими писателями того времени. Горький признавался в одном из писем, что любит Меньшикова, потому что он его «враг по сердцу», а враги «лучше говорят правду». Со своей стороны Меньшиков называл «Песнь о соколе» Горького «злой моралью», потому что, по его словам спасает мир не «безумство храбрых», несущих восстание, а «мудрость кротких», вроде чеховской Липы («В овраге»).

Известно 48 писем к нему Чехова, который относился к нему с неизменным уважением. Меньшиков бывал в Ясной у Толстого, но при этом критиковал его в статье «Толстой и власть», где писал, что он опаснее для России, чем все революционеры вместе взятые. Толстой отвечал ему, что во время прочтения этой статьи он испытал «одно из самых желательных и дорогих мне чувств – не просто доброжелательства, а прямо любви к вам...».

Меньшиков был убеждён, что России нужны коренные перемены во всех без исключения областях жизни, только в этом было спасение страны, но иллюзий он не испытывал. «Людей нет – вот на чём Россия гибнет!» – восклицал в отчаянии Михаил Осипович.

До конца своих дней давал беспощадные оценки самодовольному чиновничеству и либеральной интеллигенции: «В сущности, всё красивое своё и великое вы давно пропили (внизу) и прожрали (наверху). Размотали церковь, аристократию, интеллигенцию».

Меньшиков считал, что каждая нация должна настойчиво бороться за свою национальную идентичность. «Когда речь зайдет, – писал он, – о нарушении прав еврея, финна, поляка, армянина, подымается негодующий вопль: все кричат об уважении к такой святыне, как национальность. Но лишь только русские обмолвятся о своей народности, о своих национальных ценностях: подымаются возмущенные крики - человеконенавистничество! Нетерпимость! Черносотенное насилие! Грубый произвол!».

Выдающийся русский философ Игорь Шафаревич писал: «Михаил Осипович Меньшиков – один из небольшого числа проницательных людей, живших в тот период русской истории, который иным казался (и сейчас еще кажется) безоблачным. Но чуткие люди уже тогда, на рубеже XIX и XX веков видели главный корень надвигающихся бед, обрушившихся потом на Россию и переживаемых нами до сих пор (да и не видно, когда еще придет им конец). Этот основной порок общества, несущий в себе опасность будущих глубоких потрясений, Меньшиков усматривал в ослаблении национального сознания русского народа...».

Портрет современного либерала

Еще много лет назад Меньшиков энергично разоблачал тех в России, кто, как и сегодня, поносил ее, уповая на «демократический и цивилизованный» Запад. «Мы, – писал Меньшиков, – глаз не сводим с Запада, мы им заворожены, нам хочется жить именно так и ничуть не хуже, чем живут "порядочные" люди в Европе. Под страхом самого искреннего, острого страдания, под гнетом чувствуемой неотложности нам нужно обставить себя той же роскошью, какая доступна западному обществу. Мы должны носить то же платье, сидеть на той же мебели, есть те же блюда, пить те же вина, видеть те же зрелища, что видят европейцы. Чтобы удовлетворить свои возросшие потребности, образованный слой предъявляет к русскому народу все большие требования.

Интеллигенция и дворянство не хотят понять, что высокий уровень потребления на Западе связан с эксплуатацией им значительной части остального мира. Как бы русские люди ни работали, они не смогут достичь уровня дохода, который на Западе получают путем перекачки в свою пользу неоплаченных ресурсов и труда других стран…

Образованный слой требует от народа крайнего напряжения, чтобы обеспечить себе европейский уровень потребления, и, когда это не получается, возмущается косностью и отсталостью русского народа».

Не нарисовал ли Меньшиков более ста лет назад со своей невероятной прозорливостью портрет нынешней русофобствующей либеральной «элиты»?

Отвага для честного труда

Ну а разве не к нам сегодня обращены эти слова выдающегося публициста? «Чувство победы и одоления, – писал Меньшиков, – чувство господства на своей земле годилось вовсе не для кровавых только битв. Отвага нужна для всякого честного труда. Все самое дорогое, что есть в борьбе с природой, все блистательное в науке, искусствах, мудрости и вере народной – все движется именно героизмом сердца.

Всякий прогресс, всякое открытие сродни откровению, и всякое совершенство есть победа. Только народ, привыкший к битвам, насыщенный инстинктом торжества над препятствиями, способен на что-нибудь великое. Если нет в народе чувства господства – нет и гения. Падает благородная гордость – и человек становится из повелителя рабом.

Мы в плену у рабских, недостойных, морально ничтожных влияний, и именно отсюда – наша нищета и непостижимая у богатырского народа слабость».

Разве не из-за этой слабости рухнула Россия в 1917 году? Разве не потому развалился в 1991-м могучий Советский Союз? Не та ли опасность грозит нам и сегодня, если мы уступим глобальному натиску на Россию со стороны Запада?

Месть революционеров

Те, кто подрывал основы Российской империи, а потом в феврале 1917 года захватили в ней власть, не забыли и не простили Меньшикову его позиции стойкого государственника и борца за единение русского народа. Публицист был отстранён от работы в «Новом времени». Лишившись дома и сбережений, конфискованных вскоре уже большевиками, зиму 1917–1918 гг. Меньшиков провел на Валдае, где у него была дача.

В те горькие дни он в своем дневнике писал:«27 февр.12.III.1918. Год русской великой революции. Мы еще живы, благодарение Создателю. Но мы ограблены, разорены, лишены работы, изгнаны из своего города и дома, обречены на голодную смерть. А десятки тысяч людей замучены и убиты. А вся Россия сброшена в пропасть еще небывалого в истории позора и бедствия. Что дальше будет и подумать страшно,- т. е. было бы страшно, если бы мозг не был уже досыта и до бесчувствия забит впечатлениями насилия и ужаса».

В сентябре 1918 года Меньшикова арестовали, и уже через пять дней расстреляли. В заметке опубликованной в «Известиях» говорилось: «Чрезвычайным полевым штабом в Валдае расстрелян известный черносотенный публицист Меньшиков. Раскрыт монархический заговор, во главе которого стоял Меньшиков. Издавалась подпольная черносотенная газета, призывающая к свержению советской власти».

В этом сообщении не было ни слова правды. Не было никакого заговора и никакую газету Меньшиков тогда уже не выпускал.

Ему мстили за его прежнюю позицию стойкого русского патриота. В письме жене из тюрьмы, где он просидел шесть дней, Меньшиков писал, что чекисты не скрывали от него, что этот суд есть «акт мести» за его статьи, печатавшиеся до революции.

Казнь выдающегося сына России произошла 20 сентября1918 года на берегу Валдайского озера напротив Иверского монастыря. Его вдова, Мария Васильевна, ставшая вместе с детьми свидетелем расстрела, написала потом в своих воспоминаниях: «Придя под стражей на место казни, муж стал лицом к Иверскому монастырю, ясно видимому с этого места, опустился на колени и стал молиться. Первый залп был дан для устрашения, однако этим выстрелом ранили левую руку мужа около кисти. Пуля вырвала кусок мяса. После этого выстрела муж оглянулся. Последовал новый залп. Стреляли в спину. Муж упал на землю. Сейчас же к нему подскочил Давидсон с револьвером и выстрелил в упор два раза в левый висок. <…> Дети расстрел своего папы видели и в ужасе плакали. <…> Чекист Давидсон, выстрелив в висок, сказал, что делает это с великим удовольствием».

Сегодня могила Меньшикова, чудом сохранившаяся, находится на старом городском кладбище города Валдай (Новгородская область), рядом с церковью Петра и Павла. Только много лет спустя родные добились реабилитации знаменитого писателя. В 1995 году новгородские писатели при поддержке администрации общественности Валдая открыли на усадьбе Меньшикова мраморную мемориальную доску со словами: «Расстрелян за убеждения».

В связи с юбилеем публициста в Санкт-Петербургском государственном морском техническом университете прошли всероссийские Меньшиковские чтения. «В России не было и нет равного Меньшикову публициста», – подчеркнул в своем выступлении председатель Общероссийского движения поддержки флота капитан 1 ранга запаса Михаил Ненашев.

Владимир Малышев