История возникновения и развития дорог. Из истории русских дорог Со своей кашей

Шоссе в неизвестное прошлое

В том, что наша собственная история не менее важна и увлекательна, большинство уже не сомневается, и для того чтобы совершать открытия, вовсе не обязательно отправляться в другие страны. Куда важнее для нас разобраться с собственной землёй и с тем, что на ней происходит сейчас и происходило в прошлом, мы даже не подозреваем о том, что творится прямо у нас под ногами! Настоящие открытия можно совершать, прогуливаясь по знакомым с детства улицам городов, или на лесных тропинках, по которым мы можем бегать бегом с завязанными глазами.

Одно из подобных открытий мне посчастливилось совершить буквально в паре десятков километров от дома, в котором живу уже более двадцати лет. Если ехать по Рижскому шоссе Е77 из Пскова , то, не доезжая до деревни Дубник , что перед самым Изборском , можно заметить небольшой поворот налево, где нет даже указателя, информирующего о том, куда именно ведёт узкая грунтовая дорога, на которой не разъехаться двум легковым автомобилям . А ведёт она в деревню Шахницы , через Ржевки и ещё несколько заброшенных хуторов.

Фрагмент карты Российской империи 1914 года

Чем же привлекла моё внимание эта ничем не примечательная дорога? А находками, которые совершил прямо на ней и на обочинах «один знакомый, знакомого, моего знакомого», у которого завалялся в сенях хороший металлодетектор. Съезжая с асфальтированного шоссе, можно впасть в заблуждение, решив, что ничего любопытного на раскисшей от дождей глинистой дороге обнаружить невозможно. Но несколько минут терпения, и вы окажетесь на месте бывшей деревни Лебеж, где сегодня, кроме одного ухоженного дома с участком и видеокамерой над воротами, есть ещё несколько сохранившихся домов, вероятно, используемых в качестве дач, и один неработающий телефон-автомат.

Дорога, ведущая от деревни в лес, не оставляет сомнений в том, что крестьяне её не строили. Это объект, который могли построить исключительно строители, обладающие не только навыками инженеров, но и достаточными ресурсами для прокладки прямой, как стрела, дороги, не имеющей перепадов высот. Это совершенное творение, которое не могло появиться на свет благодаря крестьянам, возившим овёс на телегах.

Отчётливо видна выполненная промышленным способом насыпь с твёрдым сухим полотном из песчано-гравийной смеси, насыпанной явно на толстую «подушку» из строительного бута, скорее всего, известняка. Такое сооружение требует не только работы проектировщиков, но и точных расчётов, а также маркшейдерских работ с применением точных инструментов и измерительных приборов, труда квалифицированных рабочих и привлечения большого количества транспортных средств и строительной техники. На телегах такие объёмы камня и грунта привезти невозможно, по крайней мере, нерентабельно в данном месте. И дорога явно не имеет отношения к советским дорожно-строительным организациям.

Тогда кто её построил, когда и, самое главное, зачем?!

Ведь дорога выглядит в этом месте совершенно неестественно. Для нужд крестьян, такие точно никто бы не стал сооружать. И качество сооружения потрясает своим совершенством. Кому-то это покажется просто зарастающим травой просёлком, но опытный глаз немедленно отметит, что дорога построена профессионалами высочайшего уровня. Дело в том, что обычные просёлки зарастают ольшаником практически мгновенно. За какие-нибудь десять-пятнадцать лет дороги, некогда соединявшие деревни и хутора, превращаются в совершенно непролазные чащи, где трудно даже угадать направление.

Здесь же мы обнаружили прекрасную прямую дорогу, на которой не растёт ничего, кроме травы. Даже после недавно прошедших дождей она продолжает оставаться сухой и твёрдой. Но для чего тратить колоссальные ресурсы на обустройство дороги подобного качества, которая никуда не ведёт и ниоткуда не приходит! В некоторых местах на поверхности попадаются плиты из известняка и плоских гранитных плит. Мне доводилось встречать в псковских лесах участки булыжной мостовой, но они по большей части примитивны, выполнены кустарно и без какой-либо подложки. Здесь же мы видим насыпь, какие обычно устраивают для строительства железнодорожного полотна.

Это и предстояло выяснить нашей маленькой экспедиции, в составе которой были я и мой друг из Пскова Александр (совместные походы становятся уже нашей доброй традицией).

Именно эта мысль и гнала нас вперёд, чтобы найти доказательства или опровержения версии о том, что наша дорога является бывшей узкоколейкой. Не подтвердилось. И данный факт нас совершенно не расстроил, и я скажу, почему. Главной целью экспедиции было обнаружение памятного знака на обочине дороги, где высечена надпись, проливающая свет на историю появления дороги. Без точной геометки камня найти его у нас не было практически никаких шансов. И всё-таки мы его отыскали!

Это было невероятно сложно. Трава в это время года стоит высотой более полутора метров. Густая листва кустов и деревьев скрывает всё от взора на два-три метра вглубь леса от обочин дороги. Сложный рельеф: многочисленные мелиоративные канавы, небольшие болотца, густой камыш выше роста человека – всё это существенно осложнило поиски. Тут и там встречались следы боевых действий: траншеи, брустверы, блиндажи, воронки (одна из которых около 25 метров в диаметре и 5 метров глубиной), которые тоже весьма затруднили поиск. Впоследствии оказалось, что мы несколько раз проходили в нескольких шагах от искомого камня и не видели его. В конце концов, уже начиная терять надежду, мы его обнаружили. Несмотря на внушительные размеры (с «горбатый Запорожец»), он надёжно спрятался в зарослях ольхи.

Надпись на гранитном валуне: «По повелению государя-императора Николая II построено шоссе инженером Г. Ф. Станкевичем в 3 месяца в Отечественную войну 1914 – 1915 ».

Вы поняли, что именно на нём написано? «Шоссе »! Как могло такое случиться, что строили именно шоссе, ведь чем этот вид дорожных сооружений отличается от обычной дороги?

«Шоссе (фр. chaussée) или шоссейная дорога – дорога с искусственным покрытием, чаще всего – твёрдым, обязательно с устройством на основе дорожного полотна поверх грунтового основания, и с канавами для стока воды по обочинам.
Также шоссе в России и некоторых других странах называется дорога, обычно на окраине города, ведущая из него. Иногда название «шоссе» является исторически сложившимся, и магистраль проходит в городской черте, например, Ланское шоссе в Санкт-Петербурге , длительное время бывшее границей города» (Википедия).

Кому в лесу понадобилось шоссе? Это ведь для автомобилей, а не для телег с сеном. Второе: «Отечественную войну…». Какую-какую? Нам-то говорят об «империалистической», а чаще всего о «Первой мировой». А война-то была отечественной, что в переводе с дореволюционного русского языка на современный означало – гражданской. Именно так. Отечественная – значит, в пределах одного отечества. И правда. Ведь император Николай II был ещё и князем многих европейских княжеств: «…наследник Норвежский, герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая». Под «прочая» подразумевается, что Николай являлся монархом Монако, Лихтенштейна и, возможно, каких-то стран помимо того. Напомню, что, будучи полковником русской гвардии, он одновременно имел чины фельдмаршала британской армии и адмирала британского флота. Разумеется, война начиналась как гражданская.

И потом… На дворе идёт великая война, а Россия строит дорогу, которая, по мнению современных историков, совершенно бесполезна. Это как? Или нам опять что-то недоговаривают? Может быть, нужна всё-таки была дорога? Для чего?!

Ответ может оказаться незамысловат, если посмотреть на её направление и пофантазировать, предположив её вероятные начало и конец. Начну с того, что местные псковские краеведы объявили шоссе рокадной дорогой. Но что такое рокада?

«Рока́да (также рока́дный путь, от фр. rocade «объездная дорога») – железная, шоссейная или грунтовая дорога в прифронтовой полосе, проходящая параллельно линии фронта. Рокады используются для маневрирования войск и перевозки материальных средств. Как и другие военные дороги, рокады составляют основу военных коммуникаций и имеют стратегическое, оперативное или тактическое значение» (Википедия).

Любой здравомыслящий человек, не задумываясь, отвергнет версию псковских историков. Рокада – это прифронтовая временная дорога, которая намеренно строится с максимально возможным количеством изгибов, для того чтобы противник не имел возможности осуществить пристрелку и не держать под постоянным артиллерийским обстрелом прифронтовые коммуникации. В данном случае об этом не может быть и речи. Рокады не делают капитальными и прямыми, без единого поворота на протяжении целых вёрст. Допустим, если мы имеем дело с фортификаций, то в этом случае легко объясняется отсутствие дороги на всех известных картах: рокады – секретные сооружения.

Фрагмент карты почтовых сообщений Российской империи 1917 года

Тогда почему её строил гражданский инженер?

Для справки: Станкевич Герард-Клеменс Фортунатович – гражданский инженер. Выпускник Санкт-Петербургского института гражданских инженеров. Более 25 лет проработал на различных должностях в строительном отделении Псковского губернского правления. По его проектам в Пскове были построены: доходный дом Шпаковской, 1897 г. (ул. Ленина , 8), здание банка Общества взаимного кредита Псковского уездного земства, 1902 г. (Октябрьский пр., 8), доходный дом Сафьянщикова И. А., 1912 г. (Октябрьский пр., 18) и другие здания.

Один из лучших архитекторов, работавших в Пскове в конце XIX – начале XX веков.

Второй вопрос: кому пришло в голову строить рокаду при отсутствии линии фронта? Получается, что Станкевич предвидел, что Псков придётся защищать от наступления германской армии? Ведь даже в 1916 году ни одного иностранного солдата на территории Псковской губернии и близко не было. Основные боевые действия в 1914–1915 годах велись в Восточной Пруссии , а Псков и Островский район вместе с Изборским были в глубоком тылу. О какой рокаде могла идти речь тогда?!

Карта боевых действий, в которых участвовала Русская армия в 1915 – 1916 годах

Опять не складывается. А теперь о находках «знакомого, знакомого, моего знакомого». Вся дорога и её обочины буквально перекопаны «чёрными копателями» Основной их улов составляют монеты конца девятнадцатого века, а также торговые пломбы.

Железнодорожная торговая пломба из Ярославля

Экономические связи всех городов на рубеже ХIХ–ХХ веков можно проследить по таким необычным атрибутам торгового оборудования, как... свинцовые пломбы. По правилам того времени, отправляющийся в путь товар обязательно опломбировывался. Эта мера обеспечивала сохранность груза. Пломбировалось буквально все, начиная с тюков с мануфактурой и мешками с мукой и заканчивая бидонами с молоком! О ящиках с чаем или бочках с маслом и говорить нечего. Каждый фабрикант или купец имел свой, неповторимый тип пломбы. Получатель продукции, убедившись в ее сохранности, выбрасывал свинцовый кругляш, не заботясь о его дальнейшей судьбе. Русская земля бережно сохранила эти немые свидетельства эпохи. Их часто находят на местах бывших перевалочных пунктов, таможенных терминалов, причалов и складов.

И именно таким пломбами буквально нашпиговано всё «шоссе». Надписи на них самые разные, но чаще всего попадаются «Ярославль », «Псковъ», «Изборскъ», «Санктъ-Петербургъ», «Рыбинскъ», «Тверь» «Казань» и «Нижний Новгородъ». Выходит, что по дороге возили тысячи тонн, нет, десятки и сотни тысяч тонн обычных гражданских грузов. Потому и монет здесь так много. Из этого следует вывод о том, что ни о какой военной роли дороги и речи быть не может. Это был коммерческий тракт, соединяющий две узловые железнодорожные станции в Новом Изборске и в Острове. А они были ключевыми пунктами имперской железной дороги на путях из Санкт-Петербурга в Кёнигсберг и по маршрут Санкт-Петербург – Рига .

Допустим, данный вопрос для нас до некоторой степени прояснился. Но остаётся ещё одна проблема. Проблема высокой концентрации свинцовых пуль на квадратный метр дороги.

Пуля от винтовки системы Бердана

Это пуля от винтовки системы Бердана, которая была снята с вооружения русской армии задолго до наступления грустных событий 1917 года. Мне удалось выяснить, что она сделана для 4,2-линейной (10,67 мм) винтовки Бердана № 2. Точнее, наоборот, – винтовка создавалась под имеющийся патрон.

Любопытна история «Берданки»: Два русских офицера, командированные в начале 1860-х годов в Америку, Александр Павлович Горлов и Карл Иванович Гуниус, внесли в конструкцию стоящей на вооружении русской армии бельгийской винтовки 25 различных усовершенствований (от первоначального образца осталось немного) и переконструировали её на калибр 4,2 линии; разработали к ней патрон с цельнотянутой гильзой. В Соединённых Штатах её называли не иначе как «Russian musket».

Россия. Неизвестная цивилизация

Всё то, что для нас необычно, неизбежно привлекает внимание. Даже если это вполне обычная вещь. Любой, самый обычный предмет может показаться сенсацией для того, кто видит его впервые. И напротив: любой, самый необычный предмет не вызывает интереса, если он постоянно находится в поле зрения. Ещё одним ярким примером подобного феномена можно с уверенностью считать аэродром Юндум в Гамбии .

Взлётно-посадочная полоса международного аэропорта Юндум близь столицы Гамбии Банжул

Уже не первый десяток лет учёные бьются над разгадкой тайны появления на свет этого аэродрома. Дело в том, что его никто не строил. Современные строители лишь положили асфальт на часть взлётно-посадочной полосы, построенной из каменных плит, но кто и когда эти плиты укладывал, продолжает оставаться загадкой. Мало кто знает, но ведь подобный объект имеется и на территории России . Взлётно-посадочную полосу аэропорта Кепервеем на Чукотке также не пришлось строить с нуля. Её просто приспособили под аэродром, но она существовала в тундре задолго до появления там современного человека. Причём изначально их было две, строго параллельных друг другу. Одна из них сейчас совершенно заросла, а вторая используется для взлёта и посадки самолётов и вертолётов.

Взлётно-посадочная полоса регионального аэропорта Кепервеем Билибинского района Чукотского автономного округа

Это те объекты, которые не вписываются в ряд привычных для нашего взгляда, и потому о них говорят. Но существует масса таких, которые мы видим каждый день, и нам в голову не приходит мысль о том, насколько они необычны. А ведь удивительное рядом. Загадки находятся прямо у нас перед носом, но мы их не замечаем. Мой отец когда-то рассказывал мне о том, как ему в конце сороковых годов прошлого века доводилось ездить из Печор до Пскова на полуторке с газогенераторной установкой.

Так вот: уже тогда трасса А212 (Е77 Псков – Рига) существовала практически в нынешнем её виде. Только покрытие её было не асфальтобетонное, как сейчас, а… из брусчатки. Это невероятно, но факт. Даже будучи подростком, я был потрясён этим обстоятельством. В голове не укладывалось, как можно было выложить вручную мостовую длиной 266 вёрст (284км)!

Но это не всё. Ведь и примыкающие к шоссе дороги также были мостовыми. Из Печор их было сразу две. Одна до Изборска (19 вёрст), вторая до Паниковских Крестов (17 вёрст). Дорога на Изборск полностью сейчас асфальтированная, а на Кресты грунтовая, но на некоторых участках мостовая нет-нет, да и встречается по сей день. Не складывается картина. На дореволюционных фотографиях мы видим крестьян, обутых в лапти, и телеги, по ступицы, увязнувшие в грязи. Какая грязь! Какие телеги! До революции уже существовала целая сеть автомобильных дорог с твёрдым покрытием. А в том, что это был не уникальный, единичный пример, теперь уже сомневаться не приходится. Достаточно взглянуть на карту почтовых сообщений Российской империи.

Фрагмент карты Российской империи 1887 г. Letts Son & Co (Лондон)

Трассу Е77 я выделил красным. Но посмотрите, сколько аналогичных шоссе уже существовало в конце девятнадцатого века на северо-западе России . Возникает вопрос, откуда в то время было столько ресурсов в «лапотной, отсталой, немытой» России, чтобы в короткие сроки осуществить такое грандиозное строительство?! Ведь даже сегодня, обладая нашими современными технологиями, мы не успеваем хотя бы ремонтировать то, что имеется, не говоря уж о строительстве новых дорог.

Изучая данную проблему, я отсмотрел сотни карт Российской империи в период с конца восемнадцатого века до начала двадцатого. И пришёл к ошеломительным выводам. Получается, что мы по сей день пользуемся тем, что было создано в короткий промежуток времени между Крымской войной и революцией 1917 г. При этом необходимо учитывать и тот факт, что в то же время шло ещё и строительство железных дорог. Не так давно исследователь Михаил Камушкин обнаружил карты железных дорог Российской империи восемнадцатого века. Я скептически отнёсся к данному открытию, но, судя по всему, напрасно. И вот почему. Моим доводом было предположение о том, что американцы в 1864 году нанесли железные дороги на старые карты. Однако потом я согласился с тем, что Михаил в чём-то прав. Ведь даже если отбросить датировку карт 1772 годом и предположить, что железные дороги на них нанесены в 1864 году (год издания карт в Нью-Йорке), то всё равно не находит объяснения факт присутствия на них тех участков пути, которые, по официальной версии русских историков, были построены значительно позже. К тому же теперь мы располагаем и другими сведениями, которые рационально объяснить довольно сложно. Так, при проведении раскопок на месте строительства моста через Енисей красноярские и новосибирские археологи обнаружили участок железной дороги, проложенный в 1890-х годах.

Никто не может объяснить, каким образом полотно оказалось не только брошенным, но ещё и под толстым слоем грунта. Представить себе, что человек мог засыпать его самостоятельно, по доброй воле, сейчас невозможно. И рельсы, и шпалы всегда имели и имеют огромную ценность. Давно не эксплуатируемые участки путей разбираются мгновенно, чтобы обрести вторую жизнь в частных хозяйствах или пойти на переплавку. Следовательно, речь можно вести о каком-то стихийном бедствии: потопе, селе и т. п. Но вот чем объяснить запечатлённое на следующем фото?

Фото конца девятнадцатого века. Место съёмки и автор не установлены

Очевидно ведь, что рабочие откапывают железнодорожное полотно, находившееся в равнинной местности под слоем песка и глины толщиной около десяти метров! И списать на то, что кто-то закопал что-то ставшее ему ненужным, опять не получится. Не только потому, что это абсурдно, но и потому, что без строительной техники – невозможно. И тогда сам собой напрашивается разумный вывод:

Железные дороги во второй половине девятнадцатого века не столько строили, сколько откапывали.

Но тогда кто их строил, когда, и почему они оказались погребены под слоем осадочных пород? И это не единственный вопрос. Сразу же возникает сомнение в правдивости официальной версии индустриализации в целом, а также вопрос к истории железнодорожного транспорта, в частности. Как справедливо заметил исследователь Алексей Кунгуров из города Чебаркуля , изготовить паровой котёл для паровоза в кузнице невозможно. Котёл паровоза представляет собой сложный аппарат, состоящий из большого количества трубок, которые образуют так называемый теплообменник. Без широкого распространения трубопрокатных станов и применения сварки развитие железнодорожного транспорта в принципе невозможно. Но, в общем, здесь всё более-менее понятно. Время начала промышленного производства паровых машин совпадает с появлением прокатных станов в сороковых годах девятнадцатого века. Если только эти станы были вновь созданы, а не откопаны, как и города и железнодорожные магистрали. Впрочем, ладно. Вернёмся к трассе Е77.

Почему я считаю её и подобные ей необычными? Да потому, что не может такого быть, чтоб отсталая аграрная страна могла себе позволить массовое строительство шоссе на огромной территории, не обладая для этого:

– Денежными средствами.
– Достаточным количеством подготовленных проектировщиков, сметчиков, инженеров, маркшейдеров и геодезистов. То есть ИТР, имевших высшее техническое образование.
– Достаточным количеством квалифицированных рабочих.
– Необходимым измерительным инструментом.
– Множеством карьеров для добычи камня, песка и песчано-гравийной смеси.
– Развитой транспортной инфраструктурой.

Просто попытайтесь представить себе, сколько потребуется рабочих для того, чтобы добыть, погрузить, доставить к месту строительства необходимые материалы, и там всё это уложить, утрамбовать и замостить.

Схематичное изображение брусчатой мостовой в разрезе

Согласитесь, это сложная инженерная конструкция. Можно посчитать, сколько телег понадобилось бы для строительства такой дороги длиной 284 километра и четыре метра шириной. Это вам не на подводах колею наездить. Шоссе, построенные в конце девятнадцатого века, имеют прямые, как стрела, участки. То есть строителей не пугала перспектива встречи с неровностями рельефа. Трасса Е77 начинается от перекрёстка ул. Киселёва и Рижского проспекта в центре Пскова и до самого Изборска не имеет ни единого поворота, а это почти тридцать километров.

Далее следует участок из одиннадцати километров до места, называемого в народе Кривой верстой. Там, у мемориального кладбища, где похоронено более восьмисот погибших в первой половине августа 1944 г. воинов, освободителей Печорского района от немецких оккупантов, шоссе вновь поворачивает, чтобы продлиться до д. Шумилкино на границе с Эстонией без единого изгиба .

Тридцатикилометровый участок шоссе Е77 (А212)

Выходит, что мы имеем уникальное, исполинское, высокотехнологичное сооружение, но не обладаем никакими сведениями о том, кто, когда и каким образом его построил. Допускаю, что если сделать запрос в архив, то отыщется документация, благодаря которой удастся установить, в какой период велось строительство, и, может быть, даже сохранилась техническая документация и имя инженера. В открытом доступе такие сведения отсутствуют. Но самый главный вопрос всё равно остаётся без ответа:

Как Россия смогла за такой короткий срок покрыться густой сетью не только железных, но и шоссейных дорог?

Кроме того, мне непонятен сам смысл такого масштабного строительства. Для чего, например, было строить шоссейную дорогу из Петербурга в Псков и далее на Ригу, если на тот момент уже давно существовала железная дорога? У нас что, уже был развит автомобильный транспорт? Ведь если не имеющая экскаваторов, бульдозеров , погрузчиков и самосвалов отсталая нищая Россия смогла построить дорожную сеть, то значит, она была востребована? Не могли же они всё это делать для будущих поколений, которые станут жить в мире с множеством автомобилей?

Но и это не всё. Об этих дорогах мы сейчас говорим только потому, что по сей день ими пользуемся. А сколько тех, что остались заброшенными? Но ведь и неизвестные дороги на Кольском полуострове, которые давно исследует Игорь Мочалов , также могут оказаться наследием Российской империи.

Фрагмент дороги «Из ниоткуда в никуда». Кольский полуостров . Фото из интернета

Сдаётся мне, что нет смысла искать «гиперборейский след» в истории происхождения этих дорог. Всё может быть совершенно иначе, одновременно сложнее и проще. По аналогии с известными дорогами, о строительстве которых нам ничего неизвестно (одна из которых – Е77), кольские дороги также могли быть построены до революции 1917 года. Правда, это не снимает вопросы, а, напротив, добавляет. Выходит, что мы не понимаем и не знаем о Российской империи чего-то сверхважного. Название фильма С. Говорухина «Россия, которую мы потеряли» обретает более глубокий смысл.

Похоже на то, что мы её не потеряли, а у нас её отобрали. В девятнадцатом веке нашим предкам ничего не стоило построить Исаакиевский собор, сеть шоссе и железных дорог, а в двадцатом их дети уже месили цементный раствор босыми пятками и ездили на телегах по оси в грязи. Нелогично? Нелогично. Такой жесточайший уровень упадка и деградации невозможен сам по себе, без стороннего вмешательства. Кто-то уничтожил высокоразвитую цивилизацию и отбросил технологический уровень развития Европы и России на столетия. При том что совершенное оружие, автомобили, паровозы, пароходы и подводные лодки с аэропланами и дирижаблями остались. Вероятно, для того, чтоб оставшиеся дикари сами себя быстрее доистребили?

«Главная» дорога России начала осваиваться нашими предками с глубокой древности, когда о Москве и тем более Петербурге еще не было и помину. Первопроходцами на ней были племена ильменских (новгородских) словен, которые в IX-XI вв. активно заселяли как невские земли, так и Волго-Клязьменское междуречье, расчищая лесные дебри, строя городки и погосты. Первый здешний путешественник, упоминаемый в летописи персонально,— это безымянный «отрок» новгородского боярина Гюряты Роговича. В 90-х гг. XI в. он по приказу своего господина совершил поездку из Новгорода в Приладожье, а оттуда еще дальше, в бассейн реки Печоры. С XII в. устанавливаются прочные торговые и политические связи между Новгородом и Владимиро-Суздальским княжеством.

В период удельной раздробленности Москва обрела на этом пути своего первого соперника за звание стольного града всея Руси — город Тверь. Победи в этой борьбе Тверское княжество, тяготевшее к Литве, мы жили бы теперь совсем в другой России, с иной историей и, вероятно, с иными национальными традициями. Но случилось то, что случилось: Тверь уступила первенство Москве, которой и выпала историческая роль стать собирательницей русских земель.

Тверской тракт вывел Московское царство к берегам Балтики и превратил его в Российскую империю с новой столицей — Петербургом. Несмотря на то, что Москва вступила с градом Петра в многовековую полемику, общение между двумя столицами никогда не прерывалось. Наоборот, именно в XVIII-XIX вв. дорога между Петербургом и Москвой становится важнейшей магистралью страны.

Москва, улица Тверская 1902 г.

Начало ее строительства относится к 1706 г., когда по поручению Петра I был спроектирован прямолинейный «першпективный» путь от Петербурга до Москвы. Расходы на устройство новой дороги должны были влететь в копеечку, поэтому государь повелел вести строительство «натуральной повинностью жителей», населявших пятиверстную полосу по обеим сторонам пути. Мосты через реки и ручьи велено было строить «на государевы деньги», разложенные на купечество и крестьянские дворы со всего государства. Необходимый же для стройки лес — рубить в придорожных «дачах» безвозмездно, чей бы он ни был. Строительство новой дороги было окончено уже после смерти Петра, в 1746 г.

Описаний путешествий из Москвы в Петербург от XVIII в. осталось немало. Один из иностранцев, например, вынес из такой поездки следующие впечатления: «До чего трудны и узки здешние дороги. Все они покрыты водой. Непролазная грязь... Дорогу часто заслоняют упавшие деревья, которые столь велики, что никто не в силах их разрубить или отнять прочь... Когда подъезжала повозка, то колеса приходилось поднимать на эти деревья... Повозка падала с такой силой, что у нас в животе разрывались внутренности».

В 1786 г. Комиссия о дорогах в государстве подготовила доклад «Об устроении дорог между столицами» — грандиозный план реконструкции тракта. Однако дефицит бюджета, возникший в результате русско-турецкой войны, не позволил полностью реализовать этот проект. Всего было построено около 8 мостов, 130 верст дороги замощено камнем.

После победоносного окончания войны с Наполеоном правительство вернулось к планам дорожного строительства между двумя столицами. В 1817 г. началось строительство нового Московского шоссе по системе Мак-Адама. Дорожное полотно покрывали щебеночной корой, щебень из булыжника и других камней готовили ручной разбивкой. Однако, несмотря на все усилия властей, качество дороги оставляло желать лучшего. По воспоминаниям Д.А. Милютина, «переезд из Москвы в Петербург составлял в те времена значительное путешествие. Хотя на большей части пути уже было сооружено великолепное шоссе, однако ж, в средней части на протяжении нескольких станций, между Торжком и Крестцами, приходилось ездить по старой дороге, и во многих болотистых местах, на многие десятки верст, по бревенчатой грабле. Проезд по такой дороге был настоящей пыткой. Мы с отцом ехали в возке безостановочно почти четверо суток».

Причину такого состояния Московского шоссе отчасти приоткрывает А. С. Пушкин: «Вообще дороги в России (благодаря пространству) хороши и были бы еще лучше, если бы губернаторы менее об них заботились. Например: дерн есть уже природная мостовая; зачем его сдирать и заменять наносной землею, которая при первом дождике обращается в слякоть? Поправка дорог, одна из самых тягостных повинностей, не приносит почти никакой пользы и есть большею частью предлог к утеснению и взяткам. Возьмите первого мужика, хотя крошечку смышленого, и заставьте его провести новую дорогу: он начнет, вероятно, с того, что пророет два параллельные рва для стечения дождевой воды. Лет 40 тому назад один воевода, вместо рвов, поделал парапеты, так что дороги сделались ящиками для грязи. Летом дороги прекрасны; но весной и осенью путешественники принуждены ездить по пашням и полям, потому что экипажи вязнут и тонут на большой дороге, между тем как пешеходы, гуляя по парапетам, благословляют память мудрого воеводы. Таких воевод на Руси весьма довольно».

После того, как в 1851 г. началось движение по Николаевской железной дороге, «першпективное» шоссе Москва-Петербург на время утратило свое былое значение.

Однако с появлением автотранспорта движение на нем вновь оживилось, и с каждым годом делалось все интенсивнее.

Популяризации автотранспорта в нашей стране способствовали многочисленные испытательные пробеги и гонки, имевшие не только спортивное, но и научное значение. Они давали возможность определять пути совершенствования конструкции и эксплуатационных качеств автомобиля.

Первой крупной автомобильной гонкой России, имевшей международное значение, был автопробег Москва-Петербург 1907 г.

Публика на финише автопробега Москва-Петербург

В нем приняли участие 25 автомобилей, из которых к финишу пришли лишь 14. Гонку выиграл некий г-н Доре на автомобиле «Дитрих». Маршруты 10 из 14 автопробегов, проведенных в России до начала Первой Мировой войны, проходили по Московскому шоссе.

В 1911 г. состоялся первый в России автопробег военных грузовиков между Петербургом и Москвой.

Журнал «Нива» сообщал: «В 11 часов утра военные грузовики выстроились у Летнего сада и по сигналу пустились в путь. Все грузовики проследовали в колоннах на дистанции 80 шагов... Весь пробег до Москвы прошел благополучно, несмотря на неважное шоссе и плохие мосты».

Возрождение автоспорта в советской России произошло в 1922 г. Начиная с 1923 г. по шоссе Москва-Ленинград организуются многочисленные автопробеги с целью провести испытания новых автомобилей и выявить качество трассы.

Сегодня эта дорога по праву носит название главной трассы страны, которая связывает две столицы, два крупнейших мегаполиса, два государственных и культурных центра России. Одновременно это — и главный позор России. Кто ездил, тот знает.

Тем из нас, кому доводилось заниматься поиском с металлодетектором в местах, где когда то были проложены дороги, хорошо известно, дело это не простое, отнимающее много сил и времени. Мне самому пришлось отмотать не один десяток километров, не смотря на наличие старых карт и современных средств навигации, в надежде как то научиться определять, где находится концентрация находок, не истаптывая эти самые десятки километров. Я не о постоялых дворах, поклонных крестах, переправах, речь о менее явных признаках. Лично для меня вывод получился однозначный – только ножками! И если значительные, крупные дороги, скажем века 19-го, ещё можно вычислить с необходимой точностью, то с более старыми дело куда сложнее.

Хорошо когда получается найти перекрёсток или возможные водопои, в ином случае остаётся включать собственную фантазию, осматривая места предположительно удобные для привалов и т.п. Так же, если удаётся определить, где точно проходила дорога, считаю необходимым поискать на расстоянии, хотя бы в несколько метров от самой дороги, причём вдоль обеих её сторон. Понимаю, сколько времени и сил это отнимет, но результат даёт.

Но моя статья собственно не о способах поиска вдоль старых дорог. Дело в том, что занимаясь своими исследованиями, я заинтересовался самой историей Русской дороги.

Надеюсь, некоторая собранная информация будет интересна и читателям нашего сайта.

Издревле, на Руси, для передвижения использовались реки. Особенно зимой такая дорога была удобна и безопасна. Весной и осенью передвижения были мало где возможны, да и летом далеко не везде разбегаешься, через топи да чащобы.

Например, когда в 1014 году князь Владимир Святославович готовился к походу на Новгород, то приказал «теребить путь и мостить мосты». Мосты в то время, это и были гати на болотах и т.п. По непроходимой грязи стелили ветки, клали брёвна. Даже в Русской правде указывалась такая мостовая пошлина. Вот откуда русское слово «мостовая».

Северную же Русь, сторону Московскую, например, называли Глухим Лесом, где путь и вовсе не найдёшь. В истории хорошо известен курьёзный случай, когда две рати, Московская и Владимирская идя на бой, друг с другом, попросту разминулись и потерялись. В итоге сечи не произошло.

Однако ближе к окончанию татаро-монгольского ига дело заметно продвинулось. Крупные центры Руси были связаны дорогами, находящимися под княжеским надзором. Хотя нельзя не признать, в общем, дорожное дело обстояло не лучшим образом. А уже великий князь Московский Иван 3 создал Ямской приказ, это было почтовое сообщение, организованное на серьёзном, государственном уровне. В правление Ивана 3 даже иностранные дипломаты отмечали высокую организацию гоньбы. А уж мы все знаем, как «любили» западные дипломаты хвалить Русь и признавать за нашими предками умение делать, что-либо не хуже, а то и значительно лучше, чем на западе.

Нам конечно особенно интересны ямы – почтовые станции и посёлки ямщиков того времени. Вычислить такое место, огромная удача для любого поисковика.

Царь Иван Грозный, значительно увеличив территорию страны, ещё сильнее развил систему почтовой гоньбы и дорог соответственно.

После Смуты, к сожалению, с дорогами стало значительно хуже.

Пришло время Петра 1. Трудно перечислить все новшества привнесённые императором. Вот лишь некоторые. Вводится должность земских комиссаров, отвечавших за состояние дорог, обязательное обременение крестьян участвовать в весенней и осенней починке дорог, появление первых верстовых столбов. Что интересно, при установке столбов, между соседними сажались молодые деревья.

При Александре1 дороги были разделены на разряды: главных сообщений (государственные); больших сообщений; губернские обыкновенных почтовых сообщений; уездных почтовых и торговых сообщений; сельские и полевые. Для покрытия затрат на их постройку ввели дорожный сбор с каждой ревизской души плюс налог с купцов.

В 1847 году был даже утверждён поперечный профиль для государственных шоссе, предусматривавший на глинистых грунтах песчаный слой толщиной в 10 дюймов; в этом дорожном нововведении Россия была первой в мире.

С 1840 по 1860 года было построено множество дорог, потом строительство заметно пошло на убыль, а с 1867 года почти совсем прекратилось.

Историей дорожного дела в советский период, разумеется, даже не интересовался. Тема уж очень объёмна. Таким образом, я в очень сжатой и общей форме изложил историю строительства дорог в России.

На самом деле, по этому вопросу существует огромное количество вполне доступных материалов. Тема будет чрезвычайно полезна и увлекательна людям не равнодушным к своей истории.

Изучая историю дорог на Руси, мне повезло познакомиться с интереснейшим человеком, который не один десяток лет увлекается путешествиями. Но не совсем обычными путешествиями. Он находит старинные дороги и проходит по ним, не зависимо от того леса там сейчас дремучие или болота. Так же разыскивает давно не существующие деревни и прочие населённые, когда то пункты, так же и храмы. Но, не копает, только фотографирует. Надеюсь, этот увлечённый и знающий человек не откажется дать интервью для посетителей нашего сайта.

Строительство дорог в нашей стране развивалось несколькими отличными от Запада путями по причине недостатка легкодоступных для разработки каменных материалов. Основными источниками получения камня были сбор валунов на полях и разработка гравия в ледниковых отложениях. Во второй половине XVIII в. сеть только почтовых путей из Москвы достигала около 17 тыс. км. Несмотря на такую протяженность дорог и большие потребности в совершенствовании условий перевозок, техника дорожного строительства в России ограничивалась в то время осушением дорожной полосы и укреплением древесными материалами.

Указ о постройке дороги Петербург - Москва

Началом дорожного строительства в России можно считать 1722 г., когда 1 июня был издан указ Сената о постройке дороги между Петербургом и Москвой. Дорогу строили как грунтовую. В указе от 20 мая 1723 г. говорилось: «... А в болотных местах класть фашины и между ими насыпать землею слоями до тех мест, как вышиною будет с натуральною землею ровно и потом мостить, не подкладывая под испод бревен и сверх того мосту насыпать по небольшому земли».

Примитивная технология строительства не способствовала в суровых условиях северо-запада России хорошим результатам. Это привело к тому, что руководители дорожным строительством начали мостить отдельные участки дороги камнем. В декабре 1722 г. Сенат, наконец, решил, что «в нужных местах и где камня довольно есть, из помянутых дорог одну половину, в рассуждении прочности и сбережения лесов, мостить камнем по такому грунту, чтоб камень скоро не опадал и не делалось лощин и не повреждалась бы дорога...». С этого времени в России была принята установка на постройку на магистральных дорогах каменных дорожных одежд.

Развитие в России торговли и промышленности требовало содержания дорог в исправном состоянии. На важнейших государственных магистралях основным типом дорожного покрытия стал щебень.
Первоначальная технология не предусматривала какого-либо специального уплотнения дорожного покрытия. Идея отказа от уплотнения щебеночных покрытий движением и перехода к уплотнению катком не сразу получила признание и лишь в 40х годах XIX века стала рассматриваться как обязательная.

Конструкция капитана Баранова

В России в 1786 г. для дорог с проезжей частью была утверждена в качестве обязательной двухслойная конструкция дорожной одежды капитана Баранова: нижний слой - щебень размером «малого куриного яйца», а верхний толщиной 2-4 дюйма - из прочного каменного материала, который при постройке надо было «уколотить поплотнее ручными бабами и выровнять катками, железными и каменными». При укатке рекомендовалось употреблять «катки сначала незначительного веса, но увеличивать по мере укатки вес оных». При этом «польза от катка могла только тогда быть, коль скоро тяжесть его постепенно доходила до 300 пудов нагрузкой в ящик камня». Последняя строительная операция рекомендовалась значительно ранее, чем ее ввел в 1830 г. в строительную практику для щебеночных покрытий во Франции Полонсо.

После 1860 г. объем дорожного строительства в России начал сокращаться: до 1861 г. строилось примерно 230 км дорог с твердыми покрытиями в год, а в следующее 20 лет объем строительства сократился до 25-30 км в год. Лишь после 1890 г. в связи с развертыванием строительства стратегических дорог в западных губерниях объемы строительства возросли до 300-350 км. Железных дорог в этот период ежегодно вводилось в эксплуатацию от 730 до 1320 км в год.

В период до II Мировой войны получило распространение строительство дорожных одежд из бетона - для всех стран был типичен поперечный профиль бетонного покрытия из соединенных металлическими штырями плит постоянной толщины 18-24 см, укладываемых на песчаное или гравелистое основание или более толстый «морозозащитный слой», предохранявший от пучения. Предполагалось, что толстая бетонная плита, распределяющая давление от колес автомобилей на большую площадь основания, может компенсировать неоднородность грунта земляного полотна. Однако опыт эксплуатации показал, что различие в прогибах центральной части и краев плит при проезде автомобилей приводит к накоплению остаточных деформаций грунта под поперечными швами и образованию там полости, заполняющейся в дождливые периоды водой, разжижающей грунт земляного полотна. В бетоне плиты, не испытывающей полной поддержки грунтового основания, начинают развиваться усталостные явления, приводящие к образованию трещин.

Времена СССР

Если проследить хронологию развития дорог СССР и западных стран, легко увидеть, что отставание технологии составляло 10-20 лет. Например, учитывая ведущуюся фашистской Германией подготовку к нападению, в России приступили к постройке автомобильной магистрали Москва - Минск, резко отличавшейся по своим техническим параметрам от ранее строившихся дорог. Магистраль была рассчитана на скорость 120 км/ч. Ее проезжая часть была еще без разделительной полосы шириной 14 м предусматривала движение автомобилей в два ряда в каждую сторону. По техническим характеристикам она соответствовала магистралям США 30х годов и законченной к тому времени строительством в Германии дороге Кельн - Бонн.

Трудности получения каменных материалов, суровость климата и значительное разнообразие климатических условий предопределили творческое развитие в России конструкций щебеночных дорожных покрытий. Существенным отличием конструкций дорожных одежд в России был отказ от обязательного требования Дж. Мак-Адама о создании дорожной одежды из однородного по составу, крупности и прочности щебня.

Средняя полоса европейской части России, где велось строительстве щебеночных покрытий, бедна каменными материалами, т.к. коренные породы покрыты мощными слоями ледниковых отложений. Основным источником получения каменных материалов был сбор на полях валунов. Поэтому вскоре возникла мысль об укладке в нижний слой одежды крупного щебня слабых, но дешевых местных пород. Таким способом построен ряд шоссе в западных губерниях. Вначале, так же как и Мак-Адам, щебеночным одеждам придавали толщину 25 см (10 дюймов), но потом, убедившись, что хорошее уплотнение щебеночного слоя проездом распространяется только на глубину примерно 10 см, а глубже щебень остается в слабо уплотненном состоянии, перешли постепенно в целях уменьшения расходов к толщине 15 см в уплотненном состоянии. Это оказалось возможным в связи с меньшими нагрузками на конные повозки в России по сравнению с применявшимися в Англии. При неблагоприятных грунтовых условиях, где можно было ожидать пучин, щебеночную одежду утолщали до 9-12 дюймов, но, так как это сильно удорожало строительстве, нижнюю часть каменного слоя начали заменять песком. Так было построено шоссе Петербург - Москва.

Прорыв щебеночного покрытия

В России идея повышения связности щебеночного покрытия начала реализовываться лишь после введения искусственного уплотнения щебеночных россыпей катками. Для заполнения пор в верхнем наиболее уплотнявшемся слое начали использовать более мелкий материал - клинец и высевки, вдавливаемые весом катка в незаполненные места между щебенками и создающие расклинивание. В России считалось обязательным использование для этой цели щебня тех же горных пород, что и для основной россыпи, поскольку применение мягких легко дробящихся пород, облегчая закатку, давало малоустойчивое, быстроразрушающееся покрытие.

Особенностью щебеночных покрытий было то, что они нуждались в повседневном надзоре и ремонте, так как от выбитой щебенки начинался быстрый рост дальнейших разрушений.

В 1870 г. было опубликовано первое предложение о методике расчета толщины дорожной одежды. Исходя из представления о передаче в щебеночном покрытий давления от частицы к частице, Е. Головачев пришел к выводу, что «давление колеса, прилагаемое к покрытию через малую прямоугольную площадку... распространяясь в слое щебня под углом естественного откоса...».

Прогресс в строительстве щебеночных покрытий по сравнению с техникой, рекомендованной Мак-Адамом, лучше всего сформулировал в 1870 г. Е. Головачев, писавший, что «...начиная с сороковых годов, когда убедились в полной необходимости изучать не только крепость щебня, но и свойства его пыли, обеспечивающей наибольшую связь между щебнем, прибавлять к щебню мелкий материал для заполнения промежутков, укатывать шоссе искусственно до полно-го уплотнения, чтоб сберечь то количество каменного материала, которое должно было, при прежней системе укатки шоссе проездом, обращаться в пыль и осколки, чтоб заполнить промежутки между щебенками, без чего они не могли получить должной неподвижности и устойчивости, что собственно и обеспечивает прочность щебеночной насыпи, когда для облегчения укатки введена была поливка щебня водой и для лучшего уплотнения щебеночного слоя стали в иных местах вместе со щебнем твердых пород, составляющих основу щебеночной насыпи, применять еще примесь щебня мягких известковых пород.

Использование геосинтетических материалов характерно для дорожного строительства России только в самом конце 20 века, и то в очень ограниченном объеме.

На самом же деле история дорог неразрывно связана с экономикой отдельных территорий, менталитетом населения и жизнеустройством людей в целом. И Белгородская область здесь не исключение.

Федерального уровня

Унификация дорог пришла к нам с техническим прогрессом, а точнее – с появлением автомобилей. В XIX же веке, когда народ передвигался исключительно на лошадях и волах, дороги отличались по своему назначению.

Одну из самых полных и точных характеристик белгородских дорог дали в 1850 году составители книги-отчёта «Военно-статистическое обозрение Курской губернии» – подполковник Генерального штаба Александр Дуброво и капитан Рельи .

Они указывали, что через территорию нынешней Белгородской области пролегало два почтовых пути государственного уровня: из Москвы в Харьков и из Воронежа в Киев .

Первый путь строили в 1848–1851 годах при участии инженера Валерьяна Киприянова . Интересно, что дорожный инженер при вскрытии грунта в процессе работ нашёл множество остатков рыб, ящеров, моллюсков, губок и впоследствии стал известным палеонтологом.

Тогда через Белгородский уезд проезжало по московской почтовой дороге ежегодно более 12 тыс. повозок. За проезд возницы платили три копейки серебром с лошади за версту пути. За провоз тяжестей от Курска до Харькова брали 20 копеек за пуд груза (1 пуд - 16,4 кг – прим. авт.).

Также дорога имела важное стратегическое значение и послужила главной транспортной артерией при передвижении войск в крымской войне 1853–1856 годов. В конце XIX века она сменила один конечный пункт, став Подольско-Харьковским шоссе .

Второй путь шёл через Старый Оскол , а также Глухов, Рыльск, Льгов, Тим. Был он значительно дешевле: полторы серебряных копейки за версту с погонной головы.

Военные отмечали, что обе дороги были в хорошем состоянии, разве что «по свойству грунта от дождей портились легко» .

Коню – корм, извозчику – водки

Отдельно учитывались торговые пути. Они в свою очередь делились на собственно торговые или «извощичьи» , чумацкие и скотоперегонные. На каких‑то участках все они совпадали между собой или с почтовыми и вновь расходились отдельными ветками.

Чтобы понять принцип их классификации, расскажем, кто и как по ним перемещался.

«Извощики, все русские, ездят во всякое время года на одноконных повозках, тянутся обозами, троечники поодиночно. Для их лошадей преимущественно нужен овёс, сухой фураж, а для них самих питательная пища, часто чай или водка», – писал Александр Дуброво.

Поскольку извозчики с собой никаких съестных запасов не возили, в поле не ночевали, а для ремонтов повозок и подковывания лошадей нуждались в кузнях, следовали они через населённые пункты, где можно было остановиться на постой.

Через наш край пролегало как минимум 14 таких дорог. Самым востребованным считался маршрут Москва – Харьков . Он шёл по нашей земле через Корочу до Яковлево, где торговая дорога соединялась с почтовым трактом, а далее уходила на Украину. Сегодня на эту часть торгового пути наложилась автострада Москва – Симферополь в Яковлевском районе.

В XIX веке по этой дороге проходило 1 600 извозчичьих и 7 000 чумацких повозок в год (в среднем 23 повозки в день).

Чуть менее насыщенным был тракт из Земли войска Донского (современная территория Ростовской области. – прим. авт.) в Коренную через новооскольскую Слоновку и Корочу.

К числу «ВИП-путей» относилась Царская дорога через станцию Ракитное из Суджи . Её протяжённость до конечного пункта, станции Томаровки, составляла 90 вёрст (1 верста - 1,0668 км. – прим. авт.) . Построили её в память об императоре Александре I «только для проезда» , то есть скот по ней не гоняли ни при каких условиях.

Со своей кашей

А так в «Военно-статистическом обозрении Курской губернии» описывали других старинных «дальнобойщиков»:

«Чумаки же все из малороссиян никогда не ездят зимой. Повозки у них неокованные, упряжка воловья, в дорогу берут все любимые ими съестные припасы, ночуют всегда в поле, варят себе кашу с салом, а волы их пасутся на траве».

Исходя из воловьего рациона, передвигались чумаки по своим трассам: по травянистым местам, не заезжая в города и сёла. При этом лошадей и волов берегли, в дождливую погоду не гнали, чтобы «не подвергать хромоте и не подпаривать шеи» .

Скотский путь

Что же касается скотоперегонных шляхов, то они прокладывались по равнинным местам, «чтобы не изнурять скот». Да и кормить тягловую силу так было дешевле: за растущее травяное довольствие погонщики тоже платили.

В нашей местности – обычно три-четыре серебряные копейки с головы. Это были большие деньги, поскольку с юга на север губернии за год проходило 150 тыс. голов рогатого скота, 200 тыс. овец и до 50 тыс. лошадей. Иногда, огибая какие‑то овраги и возвышенности, скот сгоняли на торговые дороги.

Проторён веками

Самым проторённым, старинным путём считался разветвлённый Муравский шлях (один из трёх маршрутов, по которому веками ходили на Русь крымские татары). Проходил у нас через Яковлево, Становое и Орловку Грайворонского уезда, Истобное (Старооскольский уезд, корочанское село Яблоново, новооскольские Михайловку и Слоновку. Часто извозчики предпочитали трап почтовой дороге, поскольку «по нём гор меньше, корм дешевле, а дорога менее разбивается во время таяния снегов и дождей».

Ещё одна дорожная древность – Сагайдакский перегон , который пересекал нашу местность между реками Вор­скла и Псёл в Грайворонском уезде. Простирался он из Коротоякского уезда Воронежской губернии до Харьковской губернии.

Просёлочные дороги были «не совсем дурны», хотя и зависели от владельцев больших имений, которые занимались ремонтом и прокладкой новых путей неохотно из‑за отсутствия финансового интереса.

На заметку военных штабистов попали также зимние и этапные дороги. Последние – для переправки арестантов и особого подразделения воинских частей – конно-этапных инвалидных команд. Кстати, последние не вполне подходят под современное понимание слова «инвалид» – тогда так называли в основном старослужащих солдат, ещё пригодных для вспомогательной службы.

Рабочий дефицит

Существенные изменения в содержание и строительство дорог страны внесли Положения о губернских и уездных земских учреждениях 1864 и 1890 годов . Документы узаконили ответственность земств за устройство путей сообщения и позволили им менять подчинение дорог. Например, переводить просёлочные и полевые в разряд уездных, уездные – в разряд просёлочных, устанавливать сборы с проезжающих и так далее.

«Исправлялись» все пути, кроме государственных, на белгородской земле вплоть до 1900 года за счёт натуральной дорожной повинности . На практике это выглядело так. На каждый населённый пункт давалась разнарядка, по которой богатые жители давали стройматериалы (лес, камень), а сёла направляли на ремонты нужное число крестьян.

Неравномерность распределения «нарядов» по населённым пунктам, разные трудозатраты при «исправлении гор и гатей» и работах на ровной местности, нежелание крестьян отбывать повинность сказывались на качестве дорожных работ.

Первые дорожники

Положение изменилось лишь к 1901–1902 годам, когда при земствах образовали дорожные дружины и выделили отдельную статью на их содержание.

Так, в 1902 году на содержание такой дружины в Корочанском уезде потратили 2 000 руб­лей, в Новооскольском – 1 640, Старооскольском – 1 800 руб­лей.

Впрочем, и тут были проблемы. Как сообщала Старо­оскольская земская управа , «12 человек, желающих наняться в дружину, не нашлось, а потому исправление полотна осуществлялось через наём подённых рабочих» .

Имели суждение

Усиленное строительство подъездных путей началось в земствах в 1891 году . Именно тогда при каждом уезде ввели должность техника и дорожного мастера. Обходились дорожные работы белгородскому, корочанскому, грайворонскому, старооскольскому земствам в 30–40 тыс. рублей ежегодно.

Если своих средств недоставало, земства обращались за помощью в губернское собрание. Земские сметы оценивались техниками, а затем утверждались сметной комиссией.

В архивных документах начала XX века сохранилось немало просьб и от селян, которые пытались снизить дорожное бремя.

«1907 года, января 17 дня, мы, нижеподписавшиеся, Курской губернии, Белгородского уезда, Муромской волости, деревни Огурцовой, крестьяне по 87 дворов и домохозяев, быв сего числа на сельском сходе в количестве 70 домохозяев, имеющих право голоса, имели суждение о содержании мостов через Северный Донец…»

Так начинался протокол собрания, которое просило белгородское земское начальство взять на свой баланс три моста через Северный Донец на дорогах к Волчанску и Ново-Таволжанскому свеклосахарному заводу. Из‑за большой проходимости и тяжёлых грузов (леса и «свеклосахарного бурака») мосты быстро выходили из строя, а самим селянам ремонтировать их было не под силу.

Земство на это «имело честь доложить» , что «не находит возможность» опекать сельские мосты по отдельным ходатайствам и ограничилось «одним лишь пособием» .

Такой изящный отказ встречался довольно часто – местные власти всегда жаловались на отсутствие средств на содержание дорог.

Как строили дороги

Технологию шоссейных дорог в России утвердили особым сенатским приказом в 1786 году , повелев делать двухслойную конструкцию дорожной одежды. Нижний слой её составлял щебень размером с «малое куриное яйцо», на который укладывали камни, которые требовалось «уколотить поплотнее ручными бабами и выровнять катками, железными и каменными».

Именно так, немного усовершенствовав процесс (в 1850-х инженер Евреинов рекомендовал «при укатке до россыпи высевок выбирать по возможности сырое и дождливое время»), строилась в середине века почтовая дорога Москва – Харьков . Для её мощения использовали местный камень – курский самород (другое название – рогач).

Что же касается земских дорог, то в подавляющем большинстве это были грунтовки, переходившие в щебенчатые покрытия на подъездах к населённым пунктам. Содержание их сводилось к «заравниванию колевин, выбоин, исправности дамб». Ремонтировались они самыми примитивными орудиями – топором, лопатой, бороной.

Несмотря на то, что в начале XX века в России появились автомобили, никаких подвижек по строительству автогужевых дорог в наших уездах (во всяком случае в дорожных сметах) до начала Первой мировой войны не было.

Да что говорить об уездных дорогах, если каменное мощение улиц в городах было редкостью. В Белгороде центральные улицы и площадь замостили в связи с канонизацией святителя Иоасафа в 1911 году . Для этого специально с Донбасса везли каменную брусчатку. Известно, что булыжные мостовые были в купеческих Бирюче и Старом Осколе . Тротуары же, судя по старым фотографиям, были в основном дощатыми.

Отсутствие хороших, проходных в любое время года дорог, безусловно, тормозило развитие внутренней уездной торговли, промышленности. Зачастую в Харьков белгородцам было добраться (в том числе по железной дороге) куда проще, чем в соседний уезд.

На протяжении десятилетий историки говорили, что революция 1917 года коренным образом изменила темпы дорожного строительства в стране. Возможно. Только такое чудо-покрытие, как асфальт (в Санкт-Петербурге его, к слову, использовали впервые в 1839 году), белгородцы стали массово использовать лишь в 1960-е годы .

К тому моменту в применении твёрдых дорожных покрытий мы отстали от европейских стран на 100 лет. Конечно, сыграли свою роль и уровень технического развития страны, и не по‑европейски огромные расстояния, и гигантская стоимость создания с чистого листа современной дорожной сети. Да и бурная наша история, что уж там говорить, как правило, ставила во главу угла совершенно другие вопросы, не относящиеся к дорожному строительству, – от борьбы с иноземными нашествиями (с последующим восстановлением разрушенного хозяйства) до смены политического строя, которая иногда разрушала хозяйство похлеще вражеских вторжений.

Знаете ли вы…

Сегодня мало кто задумывается о том, откуда вошли в нашу жизнь асфальтовые дороги, – настолько они стали привычными и обыденными.

А между тем их история насчитывает два века, и начало им дал английский инженер-дорожник Джон Лаудон Макадам (1756–1836). В 1815 году, став инспектором Бристольской дорожной компании, он разработал для неё принципы, которые легли в основу создания всех современных асфальтовых дорог.

Основой дорожной конструкции Макадама стали дроблёный камень и гравий, укладываемые толстым слоем. Ещё одной находкой инженера стал слегка выпуклый профиль дорожного полотна, позволяющий быстрее стекать дождевой воде. Новый тип дорожного полотна оказался настолько популярным и востребованным, что получил название «макадам» – в честь изобретателя. Несколько позже изобретение шотландца усовершенствовали, придумав связывать щебень жидким гудроном.

Уже в 1823 году английский парламент, обсудив идеи Макадама, признал их перспективными в сфере дорожного строительства. А в 1827 году инновационно мыслящий шотландец стал главным дорожным инженером Британии.

При подготовке материала использованы документы из ГАБО и Белгородской областной универсальной научной библиотеки

Ольга Бондарева